Дорогой мой человек

«Во имя жизни на земле»
Из материалов поэта и журналиста Яхи Апачевны Завуровой

 

Давно хотелось рассказать о дорогом сердцу человеке — моем дяде Ибрагиме Арсакаевиче Му­стафаеве.

Он — человек чистой души, бес­корыстный, принципиальный, переполненный духовного благо­родства, достоинства, мужчина не по определению, а по чести и по­ступкам.

Часто в большом доме дяди собираются его повзрослевшие дети, внуки, правнуки, родня, дру­зья.

Во все праздничные дни его по­сещает немыслимое количество людей и каждый человек прихо­дит сюда с искренней любовью, уважением к хозяину. Жаль, что давно покинула его дорогая под­руга жизни, мать десятерых де­тей Абидат — моя любимая тётя, безгранично ласковая, любящая мужа и своих детей женщина. Они вдвоём были олицетворением прочной, крепкой, дружной се­мейной пары. Никакие трудности не сломили их и не остались не­преодолёнными. Жизнь этих лю­дей с лёгкостью можно ставить в пример.

Все мы знаем, какие испытания легли на плечи военного поко­ления. К празднованию Дня По­беды к нему приходят журнали­сты, представители военкомата, школьники. И всем он улыбается и очень скромно, смущаясь, вкрат­це рассказывает о пройденных годах. А были эти годы тяжелей­шими. Война… Люди в тревоге, в страшной неизвестности. Нача­лась мобилизация мужского насе­ления. Одним из первых ушёл на фронт его брат Багавдин Муста­фаев. А Ибрагима из-за возраста не брали.

— В военкомате я прибавил себе годы, чтобы быть с братом рядом, попросился в Буйнакское военно- пехотное училище, — рассказы­вает Ибрагим Арсакаевич. — Вмиг повзрослел, на мои плечи легла ответственность не только за се­мью, но и за Родину. Военком, конечно, видел, что я ещё не до­рос воевать. Но была война. Враг стремительно шёл по Советской земле. И меня направили в Воен­но-пехотное училище. За шесть месяцев освоили программу двух лет. За короткий срок подготови­ли станково-пулемётный взвод, миномётный взвод и два пехотных батальона. Миномётным взводом командовал мой брат Багавдин. Спешно нас направили в Нагор­ный Карабах, затем на Керчен­ский полуостров, дальше — 51-я Армия.

Шёл 1942 год. Февраль. Оже­сточённые бои. Силы были нерав­ные. Мы были плохо вооружены. У кого винтовка, у кого автомат, кто в бою добывал оружие. Некоторые позиции мы неоднократно отстаи­вали, то отступая, то вновь зани­мая их. Свобода, независимость Родины были превыше всего. Этот период я не забуду никогда…

Однажды под утро из дально­бойных орудий враг начал бес­прерывный, шквальный обстрел. Небо и земля слились в этот день воедино. Всё было черным-черно. Земля была изранена, изувечена, как и я. Не знаю, сколько времени я лежал на земле, когда пришёл в сознание. Вечером я оказался в санитарной палатке. Весь в бин­тах и гипсе, в крови, острая боль туманила сознание. Конечно, не было анестезии и всего того, чем располагает нынешняя медицина. Двести грамм спирта внутрь — вот и всё обезболивание. Не знаю, кто вынес меня с того поля боя, но чувство благодарности к этому человеку не покидает меня до сих пор… Переправили нас в Темрюк, затем дальше, на санитарном по­езде направили в город Баку, а от­туда в Махачкалу. Тогда прибыло три вагона раненых дагестанцев. В госпитале я пролежал три меся­ца, на поправку дали отпуск на 45 дней домой.

А немец уже был в Моздоке. Вражеские самолёты время от времени пролетали и над Хаса­вюртом. Ранение было тяжёлым, но, несмотря на это, я рвался на фронт, вновь в бой. Но военная медицинская комиссия признала меня негодным к службе и «на­градила» меня инвалидностью второй группы. Как было досадно, больно. Идти бы в бой, дойти бы до врага, уничтожить его, растоп­тать. А меня комиссовали, была покалечена нога…

Русоволосый мальчишка с зе­леновато-карими глазами, с от­важным сердцем не остался в стороне, не пристроился к тёпло­му местечку. Ибрагим Арсакаевич вновь подал заявление о добро­вольном служении Родине. В кон­це 1942 года он был направлен инструктором в Бабаюртовский военкомат. Весь период зани­мался подбором и подготовкой новобранцев для отправки в дей­ствующую армию. Вёл строгий учёт, строевую подготовку. Была создана программа по обучению технике стрельбы из всех видов оружия. За короткий срок были организованы и подготовлены списки бойцов, обмундирование, фураж и многое другое. Победу добывали, как могли, не постояв за ценой.

— Весна 1945 года принесла долгожданную победу, а я демо­билизовался в 1946 году. После демобилизации в Махачкале рай­ком партии предложил мою кан­дидатуру на пост управляющего Госбанком Хасавюрта. Горком Махачкалы отклонил мою канди­датуру, ссылаясь на то, что я не специалист. Затем я лично про­явил инициативу и направился к управляющему Дагестанским Гос­банком для прохождения практики и обучения этой специальности. Экзаменовав меня, мной остались довольны, и через четыре дня я вновь был отправлен в горком Махачкалы. В руках было реко­мендательное письмо: «Грамотно, отлично справляющийся специ­алист». По истечении трёх меся­цев я был награждён за отличную работу. Затем был направлен на повышение квалификации в город Ростов на шестимесячные курсы, где проходил специализацию.

Послевоенная жизнь шла своим чередом. В 1948 году я по настоя­нию матери вернулся в Хасавюрт. Ей было тяжело одной, ведь стар­ший брат был покалечен войной. У каждого из нас своя судьба, своя война, хотя на неё я пошёл, что­бы быть с ним рядом. Но всё было так, как было угодно судьбе. Тог­да, в 1941-ом в Буйнакске была сформирована миномётная часть. Старший брат Багавдин был на­значен командиром взвода и на­правлен в Ростовскую область в станицу Воронежская, затем пе­реправлен в Сталинград.

Когда мой брат стоял в рядах тех, кто защищал Сталинград, он, будучи контуженным, раненным попал в плен. Багавдин родился в 1912 году. На его долю выпали тяжелейшие испытания в револю­ционные и послереволюционные годы. В фронтовые годы его дваж­ды пленили. Дважды он совершал побеги, но опять был захвачен. От второго плена его освободила Советская Армия. Всем был изве­стен приказ Сталина, где говори­лось: «Кто был в плену, тот преда­тель!». Затем годы в лагерях, где он расплачивался за пленение. Не знаю, что пережил мой брат в те годы в серых камерах? О чём меч­тал?.. Может, о глотке воды из на­шей реки Аксай. Может… Не знаю! Но вернувшись, брат уже был с подорванным здоровьем. Со вре­менем и вовсе лишился рассудка. Был доведён до сумасшествия.

Вернувшись в Хасавюрт, Ибра­гим Мустафаев не остался без дела. Работы было непочатый край. По рекомендации райкома партии его назначили управля­ющим Сельхозбанка. Все бух­расчёты, финансовые операции проходили через его руки. Фи­нансировал, ревизировал все колхозы, совхозы, также финан­сировал строительство каналов им.Дзержинского «Юзбаш».

«В 1952 году, — рассказывает он, — меня направили в село Аксай председателем колхоза, который был «нулевым». Люди голодали. Предыдущий председатель обан­кротил, развалил коллективное хозяйство. Первое, что я предпри­нял, раздал пшеницу голодающим сельчанам. Все амбары почистили от гнили, проветрили, починили, подготовили для нового урожая. Начали подготовку к новому сель­скохозяйственному году. Органи­зовали бригады, назначили зве­ньевых, поля перепахали, закупи­ли в долг из соседних колхозов по­севные материалы. Организовали обозы для бригад поливальщиков, восстанавливали в полях старые и выкапывали новые оросительные каналы. Водная сеть была связа­на с сёлами Хамавюрт, Азаматюрт, Боташ, Хажиюрт, Энгелъюрт. На­ладили водополивочную сеть, которая растянулась на многие километры. Посадили хлопковое поле на площади 1100 га.

В 1953 году отменили хлопко­водство, считая его малоприбыль­ным. Хлопковые поля были засея­ны подсолнечником, который за­купили в соседних республиках по большому блату. Собрали богатый урожай, был приобретён масло­бойный станок, что дало большую выгоду.

На площади 100 га посадили фруктовый сад и затем собрали богатый урожай. Через знакомых и друзей из Грозного закупили красно-степной племенной скот в количестве 250 тёлок, который до­ставили в село Аксай. Колхоз ши­рился, богател, прибывали туда и русские семьи. Для них строили жильё. Построили конюшни, сви­ноферму, продажа свинины при­носила большую прибыль колхо­зу. Были командированы четыре человека в Кабардино-Балкарию для закупки лошадей, потому что их сила была в то время важным элементом в колхозной жизни. Закуплено было 25 племенных лошадей. Но на подходе к району они были растеряны. Проезжаю­щий поезд напугал табун, кото­рый врассыпную ускакал. Потеря табуна наносила значительный урон, поэтому был организован его поиск. Знакомые ребята из «Сельхозтехники» выделили мне машину с полным заправленным баком. Поиски оказались успеш­ными. Нашлись сначала двад­цать, а затем и остальные пять лошадей. Вот так был возрождён колхоз в селении Аксай…»

В те тяжёлые годы, несмотря на боли после ранения, Ибрагим Му­стафаев зачастую работал в поле и на ферме наравне с колхозни­ками. А жена его, несмотря на то, что у неё на руках малыши, была вместе со всеми членами колхоза, работала так, чтобы быть в при­мер тем, кто рядом. Ни разу не позволила себе привилегий, как жена председателя.

— Затем меня ожидал новый этап: я был переведён инструкто­ром райкома партии, а впослед­ствии — заведующим управления районного финансового отдела. В 1957 году был направлен на ше­стимесячные курсы повышения квалификации в Ленинград. Вер­нувшись, назначен начальником строительной организации №4 в г. Хасавюрте.

Обслуживали Хасавюртовский и Бабаюртовский районы, и не толь­ко: в с. Дылым построили школу, четырёхэтажное здание для рай­кома партии, в Новолаке — школу, больницу, здание райкома партии. В Мехелъте Гумбетовского райо­на — 16-квартирный дом для ра­ботников управления сельского хозяйства и школу. В Хасавюрте и Аксае — школу-интернат, много­квартирные дома, больницу, зда­ние райкома партии, сырзавод. В Тотаюрте — откормочный ком­плекс, 16-квартирный дом для ра­ботников колхоза. В старом Тама­затюбе — откормочный комплекс, коровник, телятник, 16-квартир­ный дом. В Новом Кара — пол­ный откормочный комплекс. В Адилъянгиюрте — мехмастерскую и сельхозбазу, навесы. В Хамама­тюрте — зерносклад на 500 тонн. В Дзержинском — химсклады.

Вот такую мирную послевоен­ную жизнь я вёл. Строил соци­ализм, приближал коммунизм. Жили дружно, веря идеалам со­циализма, приближали светлое будущее. У меня родились ше­стеро сыновей и четыре дочери. Всем им помог получить высшее образование. У них, так же как у всех, работа, дети, внуки. Мно­го лет наша семья занимается пчеловодством, которому после выхода на пенсию я целиком по­святил себя. Я доволен своей судьбой, в ней не было места, где бы я ни принял участия. Вот так и жил всю свою жизнь мой дядя, мой герой.

Фронтовые ранения его ни на минуту не покидают, каждый миг дают о себе знать. А сегодня они всё острее и острее. Но мой слав­ный, добрый, бескорыстный дядя мужественно переносит эту не­стерпимую боль. Ведь он пережил более страшное, скверное — вой­ну, голод, разруху, жестокую боль о покалеченном брате Багавдине.

Хочется заметить, сколько по­лезного сделал дядя для своего народа, города, района, своей республики, простой человек, за­нимавший пост начальника рай­онной строительной организа­ции. Его энергии, таланта хватило на многое. Трудно представить, как в те годы при столь несовер­шенной технике воздвигалось не­мыслимое количество объектов. В очередной раз удостоверяешь­ся, что для человека, желающего что либо сделать полезное для своего народа, созидать, — нет преград. Пусть его судьба и про­изводственный труд будут при­мером для многих руководителей районов, городов, да и республи­ки.

Жить с честью, совестью — это удел лишь сильных и смелых!

2009г.