Из серии рассказов «Я, Рашид и Вася»
Не выдам секрет Полишинеля, если скажу, что студентам, живущим на стипендию в 30 рублей, постоянно приходится на чем-либо экономить. Купил гречку – сэкономил на хлебе, раскошелился на печенку – отказался от колбасы. И это, не говоря об одежде и отдыхе. Вот и подрабатываешь грузчиком, чтобы не протянуть ноги. Разгружать случалось все подряд: и цемент, и уголь, и костную муку. После угольных «семечек», наглотавшись пыли, целую неделю плевались чернотой, а после костной муки, особенно свиной, от нас разило как от скунса после самообороны. Черта с два отмоешься обычным мылом! Бывало, что заказчик не платит деньги за услуги: обещает оплатить завтра, пропадает, или просто отказывается платить. Особенно не везет алкашам и студентам. И деваться от этой несправедливости некуда. Особенно в канун дня рождения, когда деньги нужны позарез. На этот раз нам повезло — Рашиду удалось найти «чистую» работу на городском продуктовом складе-холодильнике.
Завскладом встретил нас у ворот и с первого взгляда вызвал антипатию, хотя ничего плохого не успел ни сказать, ни сделать. Низкий лоб, золотые фиксы, тигрово-желтые змеиные глаза и наколка «Кобра» невольно вызывали неприязнь.
Собрав паспорта, он уставился на меня немигающим взглядом и презрительно прошипел:
— Глиста в скафандре. Надеюсь, не загнешься! Запомните: к пандусу будут подъезжать машины с замороженной простипомой. Ваша задача — разгрузить рыбу, завезти на склад и штабелировать. Тариф-80 копеек за тонну. Не забудьте одеть вот это, — добавил он, кинув в стоящую рядом тачку пыльные ватники.
Вася смачно плюнул ему вслед.
— Гадина! Съездить бы ему в челюсть! – возмутился он, потом повернулся к Рашиду — А на фига нам ватники, да в такую жару?
— На складе низкая температура. Перебегая из жары в холод, можно основательно простыть, — терпеливо объяснил он.
***
Через полчаса подъехала первая машина, набитая картонными ящиками с рыбой. Упаковки были не тяжелые, поэтому мы играючи перекинули их на склад. «Если так пойдет и дальше, — удовлетворенно подумал я, — то к полудню отстреляемся». Если бы да кабы! Вскоре машины стали подъезжать одна за другой, и мы потеряли им счет. Ни то, что отдохнуть, сходить до ветру было некогда — нагрузка возрастала, а силы наоборот — таяли как снежинки весной. Мало того, эти проклятые ящики, вопреки закону всемирного тяготения, становились все тяжелее и тяжелее. Поднимать их, как в начале работы, сил уже не оставалось, приходилось таскать по земле. Невольно вспомнились справедливые народные поговорки «Работа не волк – в лес не убежит!» и «От работы кони дохнут», а также жуткие истории про японских «кароши», умирающих от переутомления на работе.
Разгрузку рефрижератора ценой титанических усилий удалось завершить лишь к вечеру. Рашид, дотащив последний ящик до вершины штабеля, так и остался лежать там, не в силах спуститься, а я свалился у подножья пирамиды, пытаясь осмыслить, как такую гору ящиков удалось впихнуть в один рефрижератор.
Пока мы воскресали, Вася, как всегда движимый чрезмерным любопытством, отправился изучать подземные лабиринты. Никогда бы не догадался, что под обычными городскими постройками может находиться гигантский холодильник с множеством галерей, расходящихся словно щупальца спрута.
Вернулся он в крайнем изумлении и, поделившись с нами батоном сервелата, восторженно рассказал, что на складе, оказывается, есть все, что угодно душе советского человека, начиная от капусты и редиски, кончая шоколадом и спиртными напитками. Не преминул похвастаться и тем, что обнаружил тайник с деликатесами типа голубой тунец, суп из ласточкиных гнезд, черный цыпленок, какая-то «фуа-гра» и иная снедь с причудливыми названиями, способная будоражить умы любителей изысков.
Не успели мы дожевать колбасу, как приполз Кобра.
— Чего разлеглись, уматывайте! За деньгами, за вычетом стоимости сервелата и покосившегося штабеля, зайдете завтра.
— Как завтра?! Нам они нужны сегодня! — вскипел я.
— Я сказал завтра, значит завтра! – отрезал он.
— Ну погоди, аспид, это тебе не пройдет даром! — в сердцах воскликнул Вася. — Завтра жди ОБХСС. Посмотрим, как ты перед ними распушишь свой капюшон!
— Да хоть Папу Римского приводи! — усмехнулся завскладом.
***
После обеда мы отправились за деньгами. В конторку попасть не удалось, не пропустил милиционер у ворот. Вася подошел к нему и долго что-то объяснял, улыбаясь и разводя руками. Потом дружески пожал ему руку и кивнул нам головой, приглашая войти. В конторке за столом сидел инспектор ОБХСС, заваленный папками с накладными. В углу конторы сидел Кобра. Увидев нас, он отвернулся, играя желваками.
— Общий привет! – бодро поздоровался Вася и с ходу вставил: — А где Виктор Егорович?
— На складе, проводит следственное действие, — ответил инспектор, мельком посмотрев в нашу сторону. — Вы к нему?
— В том числе. Пока нас интересует вот он, — уточнил Вася, указав на Кобру. — Обещал рассчитаться за разгрузку рыбы. Кстати, о рыбе! Особо не расстраивайтесь, что у вас сегодня сорвалась рыбалка. Я вам потом покажу одно прикормленное место. Рыбу будете руками ловить.
— Спасибо, будем благодарны. А сколько этот тип обещал заплатить? – заинтересовался проверяющий.
— 80 копеек за тонну.
— Да нет же! – поспешно возразил завскладом. – Мы договорились по рублю за тонну за разгрузку первого рефрижератора, а за второй — по два.
Мы удивленно переглянулись, узнав, что разгрузили два вагона, а не один.
В это время в контору вошел Виктор Егорович в расстроенных чувствах и, не обратив на нас внимания, вопросительно посмотрел на инспектора, мол как дела. Тот молча развел руками, давая понять, что проверка документов ничего не дала. Виктор Егорович другого и не ожидал. Такого прожженного негодяя, как Савочкин с уголовной кличкой Сявка, невозможно было провести на мякине. Он прекрасно знал, как не попасть в расставленные сети, поэтому и сидел спокойно. На этот раз перед отделом борьбы с хищениями социалистической собственности стояла вполне конкретная задача — найти «бриллиантовый» «Almas», самую дорогую икру белуг-альбиносов, нерестящихся раз в сто лет. Источники оперативно-розыскной информации указывали, что контрабандой занимается Савочкин, а вот прямых доказательств его преступной деятельности не было. Поймать его с поличным никак не удавалось. Обыск тоже оказался безрезультатным, поэтому майор был не в духе.
Следователь посмотрел на безмятежно дремлющего подозреваемого:
— Ну что, Савочкин, вы по-прежнему утверждаете, что никакого отношения к икре не имеете?
— Понятия не имею, гражданин начальник!
— Тогда потрудитесь объяснить, как в ящике вашего стола очутилась золотая банка с икрой, которая продается исключительно в икорных бутиках Лондона?
— Оттуда и прислали! Говорят, помогает при расстройствах желудка, — усмехнулся Сявка.
— Шутить изволите, сэр? Ну-ну…
Вдруг в разговор вмешался Вася.
— Извините, Виктор Егорович, я, кажется, знаю, где такие баночки лежат. Могу показать.
Услышав это, Кобра издал болезненный стон и медленно сполз на пол.
***
День рождения мы встретили достойно. И это все благодаря Васе. На столах было все, кроме ненавистной простипомы, которую одесситы обожают, считая, что «Пелядь, бельдюга, простипома скрасят стол любого дома». Придя в общежитие, я поблагодарил товарища.
— Большое тебе, Васек, спасибо за яркий праздник. Я, грешным делом, думал, что блефуешь, когда грозил Кобре устроить проверку. Ты давно знаком с Виктором Егоровичем?
— Ради бога! Только я майора не знал, — ответил он. — На складе и познакомились.
Рашид изумленно поднял брови:
— Не понял! Откуда тогда узнал, как его звать, да еще про неудавшуюся рыбалку балакал?
— Милиционер у ворот оказался словоохотливым, — весело ответил Вася.
Нусрет Саркаров
