Из неопубликованной книги Нуралиева Ахмедхана Михралиевича «Мысли памяти»
(Продолжение по просьбе читателей)
Она, видите ли, хочет, что бы я вышла замуж за Германа. Как так можно бабуля, ведь он мне двоюродный брат.
Тут в комнату вошла возмущенная Ольга Фёдоровна, и увидев плачущую дочь у ног бабушки, выбрала тактику нападения.
— Мама, ты представляешь, что учудила твоя внучка. Она, видите ли, дала согласие Анапу, выйти за него замуж – этому мусульманину. Надо было сразу гнать его, этого иноверца отсюда, и вместе с ним, эту девку — Буби. Пригрели мы тут, дикарей, — размахивая руками, не унималась она.
— Ольга, остановись, — выставляя вперед ладонь, повысила голос Клавдия Ефимовна, — следи за своим языком. Среди народов, которые ты принижаешь, были великие мужи России. Возьми, хотя бы, князей Юсуповых, они с Петровских времен, при государях, матушке России верой и правдой служили, редчайшим доверием пользовались. А какое архитектурное наследие, они нам оставили, Дворец на Мойке, одно из красивейших зданий Петербурга. А Князь Феликс Юсупов убил изверга Распутина и спас честь царской семьи, — все сильнее распаляясь, продолжила старушка, но потом, вспомнила про внучку, и уже обращаясь к ней, сказала, — не плачь и не расстраивайся Леночка, я во всем разберусь. Я так поняла, что Анап, это тот парень, что приходит к нам и который привел к нам Буби?
— Да. Да бабуля,- всплескивая руками и вытирая слезы сказала Лена.
— Конечно, сначала, я недолюбливала его, но приглядевшись, поняла, что он хороший и воспитанный парень, — отметила Клавдия Фёдоровна, — ну, а, Буби, так вообще прелесть, такая добрая и умная девушка. Ну-ка, Леночка, расскажи-ка мне о нем, поподробнее, чем занимается и т.д., — не обращая внимания, на протестующие взмахи рук Ольги Фёдоровны, попросила старушка.
— Бабуля, Анап и Буби, родом из Дагестана это такой высокогорный край на Кавказе, который раскинулся вдоль Каспийского моря. С Анапом, мы познакомились, еще на первом курсе института. Первого сентября был кросс первокурсников. Оказалось, что ни я, ни Анап, не приняли участия в этом соревновании. Как раз по этому поводу, всех таких студентов собрал декан факультета, который зачитал наши фамилии (причем моя и Анапа фамилии – Авсеева и Ардынов, оказались в списке рядом), и сделал нам первое замечание. Потом, он обратился к Анапу, и сказал, что рад его выбору факультета, и что он в курсе его спортивных достижений, но это не дает ему право, не принимать участия в факультетских мероприятиях, ну в общем, и т.д., — все еще всхлипывая, затараторила Лена, — Анап так расстроился, после слов декана, что мне, просто, стало очень жалко его. После занятий я предложила ему пройтись и немного развеяться от грустных мыслей. Потом мы много гуляли с ним по городу, ели мороженое, смеялись, обсуждали задания и предметы. В институте, на занятиях, сначала, он был какой то, диковатый, сосредоточенный, потом немного привык к городской жизни, оставаясь таким же честным и добрым парнем. На нашем потоке он один из самых успевающих и перспективных студентов, у него, бабуля свободное распределение. Его приглашают в Северо-Западный институт безопасности. Я, правда, не знаю, что это такое, но думаю, что очень солидное. Он любит меня, и я его люблю. Анап, просто человек моей мечты. Я очень тебя прошу бабуля, уговори маму и пригласи папу для знакомства с родителями Анапа, — как-будто выдохнула, закончила свою тираду Лена.
— Сокровище моё, успокойся и выслушай свою бабулю, — начала Клавдия Ефимовна, — мы, конечно, все мечтали о твоем союзе с Германом. Тетя Таня в тебе души не чает. Внук мой работает в правительстве Латвии. Ты ведь много раз была в Риге, и всегда хвалила их край, мечтала жить там. Анапу далеко до Германа. Внук мой отпрыск латышского барона. Сейчас мама права, ты успокойся, все хорошенько обдумай, взвесь все за и против. Иди, отдохни внученька, утро вечера мудренее, тогда и поговорим. Будет видно, вызывать отца, или нет. А где Буби, она еще не вернулась? Это, случаем, не она тебя взбаламутила? Если это так, то я выставлю её за дверь.
После услышанного, Лена присела на пол, и расплакалась еще сильнее.
— Как, вы не понимаете, я люблю его. Какие хорошие люди, его родители. Бабуля, я очень люблю тебя, и прошу, разреши пригласить родителей Анапа завтра к нам в гости. Вот увидишь, какие они славные люди. Я у вас один ребенок, не разрушайте моего счастья, я жить без него не могу, — сквозь слезы, всхлипывая, повторяла она.
— Ну-ка прекрати, сейчас же, эту истерику. Ишь чего удумала, — властно заявила Ольга Федоровна, — пусть, твой, Анап со своими родителями, катится к себе в горы и женится там, на своей туземке. Вот, я сейчас папе позвоню, и скажу, чтобы он, завтра же, этого иноверца, выслал из нашего города. Встань, вытри слезы и приведи себя в порядок, — а я сейчас позвоню тете Тане, и скажу, чтобы подготовилась к помолвке Германа с тобой. И, что бы я больше не слышала, про этого, Анапа, поняла!?
— Мамочка, милая, ведь Анап, вам с бабушкой всегда нравился. Что же сейчас, случилось, чем он вам не угодил!? Анап, моя первая любовь, и счастлива я, буду только с ним, а с Германом, мы разные люди, и вообще, он мой двоюродный брат.
— Всё, — властно, вытянув ладонь вперед, остановила плачущую дочь, мать, — эта тема закрыта, больше этих туземцев, я в дом не пущу, и эту Буби тоже.
— А Буби в чем провинилась, её-то, почему гонишь?
— Я сказала всех туземцев! – отмахнулась Ольга Фёдоровна и вышла из комнаты. Вслед за ней, заковыляла и бабушка.
В комнате резко воцарилась тишина. Лена перестала плакать и стала обдумывать все сказанные матерью слова. Она решила бороться за свою любовь и счастье. Целых четыре года, она ждала предложения Анапа, выйти за него замуж. Мама, конечно, тоже хочет для нее счастья. Но это счастье в её понимании, Герман, его состояние и положение в обществе, а любят ли они друг друга или нет, её не интересует. Лена подошла к шкафу, достала рюкзак, и стала складывать в него свои вещи, первой необходимости.
Все это время, Ольга Федоровна стояла за дверью и прислушивалась. Потом, не услышав всхлипов и плача дочери, она не выдержала, и вошла в комнату. Увидев, укладывающую в рюкзак вещи, дочь, она возмущенно вскрикнула:
— Ты, чего это удумала!? Куда это ты собралась, к этим аборигенам!?
— Я, ухожу, мама, — впервые, смело глядя в глаза матери, сказала Лена, — перееду в нашу общагу, буду жить с девушками с моего курса. Вечером позвоню папе, и сама все ему объясню.
— Я, тебе перееду! — взорвалась Ольга Федоровна и выхватила из рук дочери рюкзак, — будешь сидеть дома, пока мы с отцом не решим, что с этим делать.
На эти крики, вновь в комнату вошла бабушка.
— Ольга, что за шум, никак не можешь угомониться!? Вот, я сейчас позвоню Саше и попрошу его, приехать и разобраться с вами, — размахивая своей клюкой, сказала она.
— Нет, ты только посмотри, мама, чего она удумала. В общагу, видите ли, собралась переехать, — уперев руки в бока, возмущалась Ольга Федоровна, — твоя внучка, стала совсем неуправляемой.
— Я, все слышала, Ольга, — спокойно заговорила Клавдия Ефимовна, — ты совсем не хочешь замечать, что твоей дочери уже не пятнадцать лет, она уже взрослая девушка, скоро получит диплом о высшем образовании, — потом подошла к внучке, обняла её за плечи и поцеловала, — и сейчас, она борется за свою любовь. Вместо того, чтобы разобраться во всем и помочь ей, ты разрываешь ей душу.
— И, что теперь делать, мама, — возмущенно сказала Ольга Федоровна, — отдать её этим иноверцам? И чем ей наш Герман не угодил!?
— Дочь моя, любовь не бывает угодливой и расчетливой. От любви нет лекарства. И никогда не узнаешь границы прихода и ухода любви. И вообще невозможно, в самом начале отличить настоящую любовь от миража, — спокойно ответила бабушка, — оставь внучку в покое, время придет, и она сама во всем разберется. Поэтому завтра Лена пригласит к нам в гости родителей Анапа, поговорим, послушаем их, но обязательств никаких давать не будем, пока не приедет Саша. Он все-таки отец, и последнее слово за ним.
Услышав эти слова, Лена оживилась и расцвела, как политый цветок. Она крепко обняла бабушку и расцеловала её.
— Я знала, бабуля, что ты меня поймешь и поддержишь, — улыбаясь, воскликнула Лена.
— Хорошо, — сдалась Ольга Федоровна,- пригласи их на завтра, к вечеру часам к шести. Но предупреждаю, что никаких согласий не будет, пока, ни приедет отец. Ты меня поняла?
— Я все поняла, мамуля, — радостно защебетала Лена, обнимая и целуя мать.
— Это очень хорошо, что бабуля успокоила внучку, — подумала Ольга Федоровна, — но и я от своего не отступлюсь. Да и Саша, когда приедет, поддержит меня.
Не откладывая задуманное в долгий ящик, она зашла в свою комнату и закрыла за собой дверь. Затем подошла к телефону и набрала номер мужа. После двух продолжительных гудков, она услышала энергичный голос Александра.
— Привет любимая! Я тебя слушаю.
— Привет, привет любимый, — ласково начала разговор Ольга Федоровна. После обмена любезностями она перешла к разговору, тема которого её очень беспокоила. Обрисовав все в красках, выгодных ей.
— Подожди Ольга, этого парня, про которого ты мне рассказала, я совсем не знаю. Куда же делся парень из Дагестана, её однокурсник, с которым она встречалась, и которого ты, всегда хвалила, в которого наша дочь влюблена, еще с первого курса?
— Ой, Саша, так это он и есть, — скороговоркой вставила Ольга, — только сейчас изменились обстоятельства. Как ты знаешь, мы ездили на юбилей моей сестры Тани, и наша Лена очень понравилась Герману. Ну, Татьяна и предложила обручить наших детей. Ты же знаешь Германа, он отличная кандидатура для нашей Леночки. Таня хочет, как можно быстрее встретиться с тобой и обговорить этот вопрос. А тут этот абориген, сделал нашей Лене предложение, на которое она, конечно же, согласилась. Да еще и его родители приехали, и завтра придут к нам в гости, что бы обговорить сватовство, — как заведенная тараторила Ольга Федоровна, — поэтому очень прошу тебя, позвони дочери и дай ей правильные наставления. Вообще, не мешало бы, выслать его из нашего города. Это ведь в твоих силах.
— Милая, скажи яснее, что я должен сделать? – наконец врезался в нескончаемый поток слов жены, Александр, — Выслать из города парня, только потому, что он любит нашу дочь!? Ты, вообще думаешь, о чем говоришь и просишь!? – возмутился он, — позвонить и поговорить с дочерью? Хорошо, я так и сделаю. А, сейчас извини, я очень занят и меня ждут служебные дела, пока, пока, целую, — напоследок сказал он и отключился.
Ольга Федоровна, недоуменно хмыкнула, не на такой разговор она рассчитывала. Но немного остыв, и подумав, она вышла из своей комнаты и пошла к дочери. Лену она застала в хорошем настроении и решила подыграть ей:
— Доченька, а что мы завтра приготовим для наших гостей, — улыбаясь, заговорила она, — я ведь не знаю, какие у них предпочтения.
— Мамочка, родители Анапа, духовно богатые люди. Им нужно общение с тобой, с папой, с бабушкой. Это очень добрые и открытые люди. Представляешь, мамуля, сегодня я увидела их первый раз, а такое впечатление, как будто, я знала их всю жизнь. А насчет угощения, ты не беспокойся. Буби, что-нибудь придумает, она ведь знает их обычаи и вкусы.
— Хорошо, — сказала Ольга Федоровна, — положимся на твою подругу Буби.
— Ты у меня, самая славная, мамочка! Пойду сообщу Буби, что она у нас шеф-повар на завтрашний день, – радостно воскликнула Лена и поцеловала мать.
* * *
Лена встала, ни свет ни заря. Она была взволнована, ведь возможно сегодня осуществится её мечта. И они с Анапом соединят свои судьбы на долгую и счастливую жизнь. И хотя до вечера времени было еще много, она бегала по квартире, как заведенная, вытирая и протирая каждый уголок. Помогала, чем могла, Буби. Мама и бабушка ни во что не вмешивались, сидели в своих комнатах. И вот наступил долгожданный час.
В гости пришли солидные добрые кавказцы. Вместе с ними пришел и Анап. Он всех, по очереди, представил Ольге Федоровне и бабушке. После знакомства, Ольга Федоровна пригласила всех в столовую.
— Мы очень рады нашему знакомству, — сказала она, — дочь, очень много хорошего, о Вас говорила.
— Спасибо за теплый прием, — как старший из гостей, — заговорил дядя Арт-Арчи, — мы пришли к вам с добрыми намерениями.
— Откуда вы приехали? – в свою очередь спросила Клавдия Ефимовна.
— Мы приехали из Хина. Это земли, что находятся у урочища Большого Кавказского хребта Дагестана. Очень живописное место. Приезжайте к нам и сами все увидите.
— Я читала, что у вас, там проживают люди разных национальностей, — продолжила разговор бабушка.
— Да, очень много народностей и национальностей, — ответил дядя Арт-Арчи.
— А к какой национальности, относитесь вы, — не унималась бабушка.
— Мы Хины, это очень древняя народность Дагестана, — гордо ответил Арт-Арчи.
— И чем занимается ваш народ, — вступила в разговор Ольга Федоровна.
— Мы потомственные барановоды. Выращиваем скот, выделываем шкуры, варим отменные сыры, да еще много чем занимаемся, — ответил Арт-Арчи.
Клавдия Ефимовна переглянулась с Ольгой, а потом ушла в глубокое раздумье. Мысли унесли её в далекое прошлое. В этом старинном особняке, с высокими потолками и окнами, от пола до потолка, когда- то щеголяла лучшая знать Петербурга, а в зале проходили, самые великолепные балы’ в честь знатных вельмож и дворян. А сейчас, она сидит за одним столом с представителями дикого племени, гордо называющими себя барановодами. От этих мыслей, её даже передернуло. Клавдия Федоровна вернулась к реальности, когда услышала легкий звон золотых бус и украшений в руках старика. Она еще не совсем вышла из своих воспоминаний и раздумий и не могла сообразить, о чем говорят сидящие за столом люди. Постепенно понимание вернулось к ней с полной силой, и она услышала как седобородый старик, держа в руках золотые бусы, произнес:
— Я, поздравляю родителей Лены и Анапа за согласие на союз, наших прекрасных детей и по обычаю хинов родители парня надевают на девушку бусы, а на голову накидывают старинный платок «гульменде».
— Я, что-то ничего не понимаю, — заговорила, полностью вернувшаяся из своих грез, Клавдия Ефимовна и протянула руку к золотым бусам, — неужели это николаевское золото. Леночка, ну-ка принеси мне мою лупу, хочу рассмотреть клеймо, — продолжила она, рассматривая бусины, размером, каждая с крупный крыжовник, а их было ровно сорок, между которыми свисали червонные золотые монеты.
Лена принесла ей большую старинную лупу, и бабушка стала внимательно изучать клеймо на золотых изделиях. Затем подняла свои округленные глаза и произнесла с удивленным восторгом:
— Вы, представляете, это настоящее николаевское золото. Ольга, Леночка, посмотрите, какая красота!?
Глаза Ольги Федоровны, загорелись алчным огнем, но она взяла себя в руки, ведь она не собирается продавать дочь этим селянам. Женщина ловко повернула разговор в другую сторону.
— Я, конечно, восхищена такой красотой и богатством, но мы не можем принять такие дорогие подарки, — застенчиво заговорила она, — Отец Лены, Александр Александрович, сейчас в отъезде, и дать вам согласие без его одобрения, мы не можем. Я думаю, нам незачем спешить, — а про себя подумала, — вот и хорошо, какая я умница, как говорится «Волки сыты и овцы целы», но подарки все-таки хороши, царское золото, подумать только. И в какой то момент, она даже стала сомневаться в своем решении.
— Да, да, — как бы спохватилась Клавдия Ефимовна, — без Саши, такие дорогие подарки, мы принять не можем. Надо же, старинное золото, это же целое состояние. Столько лет прошло, как же вы смогли сохранить такие сокровища!?
— Уважаемая Клавдия Ефимовна, — наконец то вступил в разговор отец Анапа, который, до сих пор сидел молча, — это ожерелье, наша фамильная ценность, реликвия, его передают из поколения в поколение. Его носила моя прабабушка, бабушка и мама, потом моя жена Гюльжанат, вот, она сидит перед Вами. А теперь, по праву, это ожерелье будет принадлежать вашей внучке, то есть нашей невестке, Лене. И отныне она будет нам как дочь, — сказав свою речь, он с доброжелательной улыбкой, обратился к своей жене, — а теперь, дорогая, надень ожерелье на нашу дочь, в знак подтверждения того, что она теперь невеста нашего сына Анапа.
Гюльжанат, грациозно встала, взяла со стола ожерелье и надела на шею Лены, а затем накинула ей на голову платок «гюльменде», который покрыл её с головы до пят.
Ольга Федоровна хотела возразить, но увидев дочь, такой красивой и счастливой она растерялась и промолчала. Мать жениха три раза прочитала святые слова и поцеловала невесту в лоб и произнесла:
— Будь счастлива, девочка! Будь матерью семи сыновей и одной дочери. Такое напутствие дают невестам по нашему старинному хинскому обычаю.
— И как всё это, вы себе представляете, наши уважаемые гости, — все-таки решила бросить ложку дёгтя в бочку меда, Ольга, — получается наша Леночка уедет с вашим сыном к вам в горы, и будет там овец пасти. У вашего сына, кроме гор и баранов, хоть что-нибудь есть!? И где они будут жить? Я просто, не могу себе представить, эту картину.
— Мамочка, успокойся. Мы с Анапом после свадьбы решили полететь на Кипр к папе, — улыбаясь и обнимая растерявшуюся мать, сказала Лена.
— Надеюсь, ты еще не сообщила отцу о вашем решении лететь к нему. Он еще должен дать согласие на вашу свадьбу, и вообще ему как отцу, будет виднее, как с вами поступить, — сурово высказала свое мнения Ольга Федоровна, изумленная таким упорством и решительностью своей дочери.
А сваты, послушав разговор между дочерью и матерью, задумались. У хинов, в решении серьезных семейных вопросов, слово имеет мужчина. В голову пришла старая горская поговорка: «Жену и корову выбирают в своем селе». Сидевший, молча за столом, Арт-Арчи, человек видавший жизнь с её сложностями и изнутри и снаружи, он хорошо усвоил правило – «С миром пришли и с миром надо уходить». Поэтому он встал из-за стола и произнес:
— Уважаемые хозяева этого дома, еще раз благодарю вас за теплый и радушный прием, за угощения. И хочу, так на всякий случай, рассказать, кто такие хины и какой это благородный народ. Надеюсь, вы никуда не спешите, это не займет много времени.
— Ну, раз вы уже начали свое повествование, чего уж не послушать. Очень надеюсь, что рассказ будет интересный!? – с прищуренным взглядом и улыбаясь сказала Клавдия Ефимовна. И Арт-Арчи начал свой рассказ.
— Хины это малочисленный народ. В летописях значатся с седьмого века, и в это же время, было, основано село Хинады. Земли хинов простираются по Большому Кавказскому хребту. Народ издревле занимался овцеводством и скотоводством, имел торговые отношения с подданными царской России. После Великой Октябрьской революции хины стали организовывать колхозы и совхозы. В годы Великой Отечественной войны мужчины сражались с фашистами, наравне с другими народностями СССР и многие отмечены были высокими наградами, сотни хинов не вернулись с полей боев. Представители нашего народа трудятся во всех отраслях и на всех широтах Родины. Наши спортсмены достигли выдающихся результатов в спортивных достижениях. И мы, заверяем Вас, что ваша дочь Леночка будет счастлива с нашим Анапом, в нашей большой и дружной семье.
После сказанных стариком слов, Ольга Федоровна растерялась. У нее были намерения, при уходе нежеланных гостей, вежливо вернуть им их подарки, но ей не хватило духа нагрубить гостям. Но все- таки она съязвила, и сказала так, чтобы услышал Анап:
— Леночка, ты останься. Сегодня приезжает из Риги тетя Таня. Мы с тобой должны её встретить. Ну и потом, ты должна уделить ей, все свое внимание и быть для нее гидом по Петербургу.
— Хорошо, мамочка, — в смущении сказала Лена, — я только гостей провожу.
Гости вышли из квартиры и спустились во двор. Старик Арт-Арчи повернулся к ним и улыбаясь сказал:
— Ну. Мои дорогие земляки, на этой ноте, разрешите, я вас покину, у меня еще остались свои неотложные дела. Я всех вас от души поздравляю со сватовством. Дело сделано, пусть дети наши будут счастливы.
— Уважаемый Арт-Арчи, — с сомнением в голосе, заговорил Ардынбек, — ее мать все решения оставила на потом. Все ответы будут только после приезда отца Лены, но подарки, все-таки приняла.
— Вот видишь, подарки вам не вернули, значит, все будет хорошо. Не надо волноваться, — с теплотой в голосе, ответил старик.
— Да, да, — вступила в разговор мужчин Гюльжанат, — я тоже уверена, что все будет хорошо. Наш сын, достоин счастья. Видно, что они люди порядочные. Мне очень понравилась мать Лены. У нее доброе лицо, и видно, что она хочет счастья для своей дочери.
— Ну, все друзья, мне пора, — стал прощаться с земляками Арт-Арчи, — Буби, я заеду к тебе перед отъездом, если хочешь что-нибудь передать родителям, то подготовь.
— И, когда, ты заедешь дядя, — с лукавинкой в глазах, спросила Буби, — и как долго будут продолжаться твои неотложные дела.
Погрозив Буби пальцем, старик ответил:
— Сейчас, я поеду к моему сослуживцу Ивану, и он будет решать, сколько будут продолжаться мои дела, то есть, сколько я буду у него гостить. У него прекрасная и гостеприимная жена Антонина.
— Может, Вас проводить, дядя, — наконец, за весь вечер, заговорил Анап, — чужой город, можете заблудиться.
— Правда, дядя Арт-Арчи, пусть Анап сначала проводит вас, а потом нас отвезет в аэропорт. Мы, уже налегке, вещей у нас нет, сядем в самолет и через три часа будем дома.
— Что бы, я заблудился в Питере!? Никогда этому не бывать, — отбивался от земляков Арт-Арчи, — сказал, сам доберусь, значить сам. В крайнем случае, такси возьму.
— Тогда, дядя Арт-Арчи, вам надо пройти вот за этот дом, — показывая рукой направление, стал объяснять дорогу Анап, — потом следуя по краю Дворцовой площади выйти на Дворцовый мост, а по нему вы попадете на Васильевский остров, вот там и есть ваша пятнадцатая линия.
— Все понятно сынок, — поблагодарил Анапа, старик, затем пожав мужчинам руки и попрощавшись с женщинами, зашагал вперед. Он шел, топча, своими старческими ногами, мозаичную плитку и любовался дивной красотой архитектуры города, освещенного яркими неоновыми огнями. Шел, и что-то веселое напевал себе под нос, не заметив, как перешел Дворцовый мост. Остановился, огляделся по сторонам и взял нужное направление на, известный ему адрес, заметив про себя, что здесь ничего не изменилось с прежних времен.
Арт-Арчи подошел к давно, знакомому дому, зашел в подъезд и поднялся на третий этаж. Немного постояв, опершись на свою трость и отдышавшись, он протянул руку к звонку и с волнением нажал на кнопку. Прошло некоторое время и за дверью послышались шаги. Дверь открылась. На пороге стоял мужчина средник лет, поразительно похожий на Ивана. Увидев на площадке незнакомого старика, он спросил:
— Уважаемый, Вам кого?
— А, ты, наверное, сын Ивана, — вопросом на вопрос, ответил старик.
— Да, — произнес мужчина.
— Ну, тогда позови моего друга, — весело произнес Арт-Арчи.
— Вы, пожалуйста, проходите в квартиру, — как то грустно и вежливо предложил, сын Ивана.
Арт-Арчи, настороженно прошел в квартиру. Кроме мужчины в ней никого не было.
— А где же мой друг, ему опять, не сидится дома!? – весело заметил Арт-Арчи, все еще не думая о плохом, — так же продолжает работать на своем заводе.
— Отец умер, в прошлом году, — тихо произнес мужчина.
— Пусть земля, ему будет пухом, — изумленно произнес Арт-Арчи, — что же случилось, он ведь был такой здоровый и жизнерадостный. Надежный и верный друг. А где же мать – Антонина?
— Мать уехала в родную деревню в Белоруссию, к своим сестрам. Да, вы проходите, присаживайтесь, в ногах правды нет, — сказал сын Ивана, указывая на старенький, видавший виды, диван.
Арт-Арчи присел на диван, поставив рядом с собой трость, работы Унцукульских мастеров, с рукоятью из рога тура.
— Я не помню, как вас зовут, отец, — извиняющимся тоном спросил мужчина, разглядывая красивую трость гостя.
— Меня зовут Арт-Арчи, сынок, — удрученно сказал старик.
— Так, это, в честь Вас, отец назвал меня Арчи! — вксрикнул сын Ивана.
— Да, наверное, так и есть, — со вздохом произнес старик, — мы с твоим отцом вместе служили в Талышских горах, это на границе с Азербайджаном. Он говорил, что после армии женится на своей Тоне, а когда родится сын, обязательно назовет его Арчи.
— Отец рассказывал, что с вами служил еще один друг, который все время пел, — оживился младший Арчи, — сейчас, я покажу Вам его фото. Он быстро встал, подошел к старинному серванту и достал оттуда фотоальбом, такой же старый и видавший виды, как и все в этой квартире, — это дембельский альбом отца, объяснил он и показал старую фотографию, на которой стояли в обнимку, три молодых бойца.
— А, да-а,- протянул руку к фотографии Арт-Арчи, — это Бейбут. На самом деле он все время пел. Иван все спрашивал у него, как он умудряется, так много песен запоминать. Тот отвечал, что все очень просто: надо, чтобы на душе была радость, а рядом всегда были верные друзья, чтобы на земле был мир и цвели сады. Потом Иван спросил у меня, почему не пою, я. А я, ответил ему, что я – дагестанец, горец, а у нас горы любят тишину. Только гром, гроза и лавины могут её нарушить.
— Отец, очень много рассказывал о службе на границе, о вас и Бейбуте, о вашей дружбе и преданности друг другу. В прошлом году, когда отец заболел, Бейбут несколько раз приезжал к нему.
— Я тоже в молодости, очень часто приезжал в гости к твоему отцу, — заговорил, вздыхая, Арт-Арчи, — он тогда учился в горном институте им. Плеханова, и мама, твоя, работала кассиром в гастрономе, на четырнадцатой улице. А потом, я по глупости, за пол мешка фундука, как спекулянт попал в Кресты и надолго. Время было строгое, и я не хотел, лишний раз, приезжать к вам, чтобы не скомпрометировать своих друзей, продолжал он, вытирая слезу рукавом рубашки, — ну, а затем, незаметно и старость подошла. Одному выезжать, было как-то неудобно. Но я, никогда не забывал своего друга Ивана, все время думал о нем. Сейчас вот с односельчанами приехал, они сыну невесту засватали, вашу Питерскую. Думал, встречусь с Иваном, посидим, вспомним былое, а оно, видишь, как обернулось.
— Дядя Арчи, вы оставайтесь, здесь у нас. Я пока один. Семья моя, уехала отдыхать в Крым, на целый месяц. Хотят накупаться вдоволь в море. Ни о чем не волнуйтесь, чувствуйте себя, как дома. Да и мне не будет скучно,- вставая с дивана, сказал Арчи, — давайте, я постелю вам, вот здесь на диване. Завтра утром я пойду на работу, а вечером вернусь, и мы еще пообщаемся.
— Ладно, сынок, все свои дела, в Питере, я уже решил. Так что сегодня переночую у тебя, а завтра утром, встречусь с внучкой Буби и поеду к себе в горы, доживать свой век, — грустно сказа старик.
— Дядя Арчи, если, нужна какая помощь, говорите, я помогу, все сделаю, что в моих силах. Ведь вы друг моего отца, — заверил старика, Арчи, и протянул ему свою визитку.
— Нет, сынок мне твоя помощь пока не нужна, — беря визитку из рук Арчи, — сказал старик, — а вот моей внучке Буби, если что, помоги, она сейчас живет в Питере у Лены, той девушки, которую мы сосватали моему племяннику Анапу. Я тебе оставлю, на всякий случай, её адрес, ну и свой тоже, может, когда и приедешь к нам в Дагестан, и он протянул ему листок бумаги с адресами, — По фотографии на визитке, вижу, что ты служивый человек – полковник. Если не секрет, где служишь?
— Служу в полиции, курирую уголовный розыск Фрунзенского департамента, — гордо ответил Арчи.
— Да-а, дела, — почесав затылок, сказал Арт Арчи, — наверное, осуждаешь меня, за то, что я отсидел.
— Успокойтесь, дядя Арчи, прошло то время, когда по мелочам сажали. Да и я помню, за что вас посадили. Глупо все вышло, толком не разобрались и жизнь человеку сломали. Сейчас эта спекуляция, зовется бизнесом. Вот так-то, — констатировал Арчи.
— Я, сынок твою визитку, оставлю у внучки Буби. Если, не дай Бог, ей понадобится помощь, ты, уж, не откажи, — доверчиво, смотря в глаза Арчи, произнес Арт-Арчи.
— Хорошо дядя, обязательно помогу, — ответил Арчи, и продолжил, — если я задержусь на работе, а вы, надумаете уходить, то просто, захлопните за собой дверь. Ну, а если, завтра не увидимся, тогда думаю, встретимся у вас в Дагестане. Отец много рассказывал о вашем крае, хочу сам все посмотреть. У меня скоро намечается отпуск.
— Конечно, конечно сынок, — обрадовано замахал руками Арт-Арчи, — приезжай обязательно. Я сам тебя встречу и буду твоим гидом по нашему краю.
