«Если сохранять оптимизм и быть
на позитиве, то можно вылечиться и от
вирусов и от прочих медленных убийц».
Афина Михайлова
Сегодня наш собеседник Магомедали Магомедов, заведующий пульмонологическим отделением Городской клинической больницы № 1 Махачкалы, награжденный Указом Президента РФ орденом Пирогова.
Магомедали Асадулаевич, волнения в связи с коронавирусом постепенно угасают. Но всё же конец пока не виден. К вам в больницу привозят пациентов с уже установленным диагнозом «коронавирусная пневмония» или только с предположением?
— Действительно из больниц в которых лечились пациенты с коронавирусной инфекцией остались только мы и Республиканская центральная инфекционная больница. К нам привозят, как положено, по утвержденной министерством здравоохранения Дагестана маршрутизации, либо с компьютерной томограммой, которая показала наличие пневмонии, либо с положительным мазком на COVID-19. Надо отметить, что для приема больных с доселе неизвестной вирусной инфекцией, наша больница была полностью перепрофилирована в КОВИД-госпиталь. За этими словами гигантская работа всего коллектива под руководством главного врача Хаджимурада Малаева. За короткий срок, превратить обычную многопрофильную больницу в инфекционную, отвечающую всем санитарным нормам и правилам, по плечу только выдающимся специалистам и организаторам.
Причин для пневмонии не мало, нет ли риска, что в стационаре пациент, с банальной пневмонией, может заразиться коронавирусом?
— К нам поступают больные с пневмонией, которая видна на КТ. Пациент должен быть обследован на все прочие инфекции, которые могли вызвать пневмонию: пневмококк, микоплазму, грибок и др., прежде чем направить к нам. У нас таких возможностей нет. Поэтому госпитализируют всех. Часть пациентов может быть ковид-отрицательными и выписывается также ковид-отрицательными. Либо поступают ковид-отрицательными, а уже в стационаре у них появляются положительные анализы. Но может быть и так, что первый анализ был неверным — это невозможно ни подтвердить, ни отвергнуть. Представьте, какую опасность для персонала, помимо ковид-инфекции, имеет эта «смесь» различных инфекций. В настоящее время, к нашему удовольствию количество поступающих со дня на день сокращается.
Могут ли в самой больнице развиться тяжелые формы заболеваний скажем путем передачи инфекций от одних к другим?
— В больнице всё время соблюдается эпидрежим: пациенты не выходят из отделения. В каждой палате может существовать свой вирусный «набор», но разноситься далеко по стационару он не сможет. Уверен, что и в других стационарах соблюдается такой же режим. Кроме того, в коридорах работают УФ-облучатели и приоткрыты окна — идет постоянное проветривание. В перепрофилированной в КОВИД-госпиталь, нашей больнице, во время пика пандемии лежало более тысячи человек. Каждый больной индивидуален. Конечно, такое количество больных является своего рода предпосылкой наличия разнообразных инфекций.
Говорят «в хвосте» пандемии остались тяжелые формы заболевания. Так ли это?
— Похоже, что это так. Всех мы лечим так, как прописано в 7-версии рекомендаций Минздрава, при поступлении назначаются антибиотик. В отдельных случаях наши врачи стараются подобрать терапию с минимальным вредом. Например, пациенту, только что перенесшему серьезную операцию на сердце — конечно, не назначают лекарства, которые обладают тяжелыми побочными эффектами. Мы применяем высокомолекулярные гепарины — они хорошо показывают себя. Есть определенная классификация степени поражения легких по КТ. И если у пациента определяется стадия КТ-3, хотя он вроде и чувствует себя неплохо, то ему сразу назначают антикоагулянты. У нас сложилось впечатление, что если человек сразу начинает получать при поступлении гепарин, он быстрее выходит из тяжелой ситуации. Правда, рекомендации Минздрава часто меняются, возможно, будут найдены и более эффективные схемы лечения. Что еще очень важно — не заниматься самолечением и не применять те препараты, которые категорически не рекомендованы специалистами. Похоже, что пациенты, которые пренебрегали этими рекомендациями, быстрее уходят в тяжелые формы. Хотел бы сказать и ещё вот о чем: в настоящее время достаточно развиты коммуникационные связи и мессенджеры. Так, мы не успеваем ещё полностью обследовать больного, не зная показателей лабораторных исследований, то оттуда, то отсюда начинают звонить и учить нас как лечить его. Начинаются советы родственникам больного, купить то или другое лекарство которое помогло кому то. Родственники больного несут необоснованные затраты, настаивают на их применении, и когда они не помогают, начинают ругать врачей на чем свет стоит.
Сейчас, когда, казалось бы, болезнь сдала позиции много ли, по вашим наблюдениям, «утяжеляются» и нуждаются в реанимации?
— Мы говорим о пациентах, которые поступили в стационар — это уже значит, что у них не самое легкое течение пневмонии. И любой из них может внезапно «утяжелиться». Вот он лежит, и все вроде идет хорошо, но вдруг ему резко становится хуже. Поэтому базовой точкой для определения состояния больного становится контроль сатурации, то есть уровня насыщенности крови кислородом. Его определяет пульсоксиметр — небольшой приборчик, который надевают на палец. Он показывает число сердечных сокращений и насыщение крови кислородом. Если показатели в норме, все отлично. Если начинает снижаться, назначаем дыхательную гимнастику, переводим в прон-позу, то есть больной ложится на живот. Это позволяет задействовать весь объем легких, и концентрация кислорода повышается. Если не помогает и это, даем кислородную поддержку. Ну, а дальше — перевод в реанимацию вплоть до использования искусственной вентиляции легких (ИВЛ).
Глядя на больных, можно ли заметить, кому, скорее всего, понадобится реанимация?
— Сказать заранее сложно. В реанимации работают квалифицированные специалисты, они стараются даже выше своих, человеческих сил. Вроде бы с больным всё хорошо, жизненные показатели постепенно приходят в норму. Радости предела нет. Но, через некоторое время тот же пациент начинает задыхаться и происходит остановка сердца. Были случаи, когда удавалось запускать снова сердце, но были и неудачи. Случались тромбоэмболии приводившие больных к мгновенной кончине. Такой коварностью и отличается коронавирусная инфекция.
Вы и медсестры общаетесь со множеством больных. Высок ли риск заражения?
— Я и выше говорил, риск есть. Но, я абсолютно убежден, что при правильном использовании средств индивидуальной защиты заразиться невозможно.
К сожалению, среди персонала есть переболевшие коронавирусом. Как же это произошло?
— Думаю, что основная часть — это сотрудники, которые пренебрегли правилами поведения в «красной зоне». Например, прикасались рукой к лицу или снимали маску. Дело в том, что за несколько часов ношения ее резинки так сильно режут уши, что в какой-то момент так и тянет снять ее хоть на минуту. Другая часть могла заразиться и в «чистой зоне», общаясь друг с другом. Ведь часть сотрудников перешла на режим карантина и жила в больнице, а другая после смены уезжала домой. Возможно также и нарушение режима выхода из «красной зоны».
Расскажите о режиме и о «красной зоне» поподробнее, пожалуйста.
— «Красная зона» это где находятся пациенты с подтвержденным коронавирусом. Пока есть хоть один больной, режим красной зоны необходимо соблюдать. Я, когда захожу в эту самую зону, надеваю поверх хирургического костюма комбинезон — либо прорезиненный, либо из нетканого материала, респиратор и медицинскую маску, бахилы, две пары латексных перчаток, защитные очки. Чистый хирургический костюм и новую маску в пакете отставляю в чистом помещении шлюза. По возвращению из «красной зоны» нас в шлюзе первым делом опрыскивают из пульверизатора дезраствором. Затем я по четкому регламенту снимаю с себя всю защиту, оставляю ее в первом помещении (ее потом утилизируют по всем правилам). Принимаю душ, перехожу в чистое помещение, где надеваю свежий костюм, новую медицинскую маску — и выхожу в «чистую зону».
Значит, повторно средства индивидуальной защиты не используются? Их достаточно?
— Больница закупила достаточное количество СИЗов, да и из различных источников тоже стали поступать. Работать в костюме из тканого материала, конечно, удобнее — носить его легче, он дышит. Прорезиненный, точнее, пропитанный пластиком, надежнее — он герметичен, но работать в нем целую смену тяжело. Дефицита нет.
Сильно ли устают врачи за время смены?
Наверное, всё ещё мы работаем практически без выходных. Когда примешь душ, кажется, что устал не так сильно. Но поужинаешь — и вырубаешься полностью. Но тяжелее всех, мне кажется, медицинским сестрам. Они целый день на бегу — делают уколы, ставят капельницы, раздают боксы с едой, потом собирают их, сдают, перестилают постели, помогают тяжелым пациентам. Это адский труд.
Имело ли значение для персонала то, что обещанные доплаты дошли до всех, кто работает с COVID-19?
— Доплаты имеют значение, особенно для среднего и младшего персонала. Думаю, за рубежом, врачи первым делом интересовались бы: какая будет зарплата, какие гарантии, страховка, что будет, если я заболею или умру? У нас сказали: это добровольно, но надо, хотя можно было и отказаться. Мы написали заявления, что согласны работать в инфекционном госпитале. Есть выступления в социальных сетях недовольных распределением наград и поощрений, замечания друг к другу.
Где лечились те сотрудники, которые все-таки заразились?
— В нашей же больнице. Ну как лечатся… Например, если врач заболевает, но в легкой форме и чувствует себя хорошо, его госпитализируют, но он продолжает работать в том же отделении.
А как с профилактикой?
— Мне интересно такое явление. На телевидении проходят различные ток-шоу, где выступают далекие от темы люди, говорят все время разное: то вирус сразу гибнет во внешней среде, то живет неделями. Иногда доходят до абсурда. Кто то, рекомендует пять минут обрабатывать поверхности спиртовым антисептиком, якобы тогда вирус гибнет. Любой медик знает, что жировые структуры вируса в спирте разлагаются мгновенно. А тут пять минут — это же просто зверь, а не вирус. Или рекомендации персоналу — после работы прополоскать горло 70-процентным спиртом! Это чистое безумие. Во-первых, такого медикамента у нас давно нет. Во-вторых, может, какая-то часть мужчин-врачей это проделать и смогла бы, но как вы себе представляете женщину, которая спиртом полощет горло? Профилактикой надо заниматься, но при этом следует придерживаться официальных рекомендаций.
Какое вообще настроение в вашем коллективе?
— Всякое бывает. В основном ребята шутят, смеются, особого страха я не видел. Говорят, что надоело, пора с этим вирусом заканчивать.Надо отметить, что за самоотверженный труд в борьбе с коронавирусной инфекцией 2 человека удостоились ордена Пирогова, 15 человек Почетной грамоты и 7 человек благодарности Президента России, 2 работника Почетной грамоты Главы Дагестана, 7 сотрудникам присвоены звания «Заслуженный врач РД», 4 стали «Заслуженными работниками здравоохранения РД», 3 работника награждены именными часами Главы региона, 15 человек Почетными грамотами Министерства здравоохранения РД. 850 работников больницы удостоились благодарности Главы республики. Это говорит о достойном вкладе коллектива в борьбу с коронавирусной инфекцией.
Беседовал Рашид Рашидов
