Казалось, что Любовь исчерпана и осталось лишь сожительство. Возрастает не только количество разводов, но и число мужчин, выходящих замуж за мужчин. Извращенцы воинственно шествуют голыми с флагами по проспектам столиц мира. Утрачиваются традиции, нивелируются каноны, теряется рыцарство и мужчине труднее быть мужчиной, а женщине — влюблённой и возлюбленной, обожаемой и желанной. Исчезает восхищение, восторги, вздохи и стихи о великой, вдохновляющей и искренней любви.
Пошлостью насыщается общество. Происходит измельчание нравственных основ бытия. Целомудрие и стеснительность перестали быть почитаемыми. Обнажаются не перед супругом, а перед страной без повода и стыда. Однако, ничего не сделаешь, ибо у каждого времени свои нравы. Не лишне вспомнить, что «Величайшая трагедия жизни состоит не в том, что люди гибнут, а в том, что они перестают любить»( Уильям Сомерсет Моэм). И гибнут от зла, а не от любви.
Но оказалось, что Земля хранит память и среди теряемого не забыты, не уничтожены, не исчезли и не ушли из нашего мира наследники Лейлф и Меджнуна, Петрарки и Лауры, Марии и Аристотеля, Вивена и Лоуренса, Тристана и Изольды… Замечательно, что не всё потеряно, не все очерствели. Склоняю голову и обнажаю сердце перед влюблёнными! Побольше бы их, ибо они уберегут мир от очерствения, опустошения и оглупления.
Не только любовь. «…Было это в Ленинграде, когда готовили постановку моей оперы «Горцы» на сцене Малого оперного театра. Я увидел в фойе портрет необычайно красивой актрисы. Попытался достать фотографию, но удалось оторвать лишь кусочек и осталась в галерее театра фотография актрисы с оторванным краем», — рассказывает выдающийся композитор современности, дважды Лауреат Государственных премий РФ, народный артист России, автор Государственного гимна республики Дагестан Ширвани Чалаев.
«В тот вечер в театре шла лучшая опера талантливого композитора Родиона Щедрина « Не только любовь». И когда услышал пение певицы, я буквально ошалел от звучания её голоса. Оказывается, композитор Родион Константинович, ей одной передал почти все женские партии оперы. Видимо, уникальность голоса певицы побудила выдающегося композитора на такое решение. Ни до, ни после этого я не слышал голоса красивее этого.
На мой вопрос «Кто это такая?» главный дирижёр Павел Бубельников игриво спросил: «Что, втюрился? Не скажу, кто она. Только знай, что она не замужем.» В тот раз мне не было суждено познакомиться с ней.
При прощании с коллективом Малого оперного театра, из вежливости я пригласил всех приехать в Дагестан.
И забыл я об этом. Жил своей жизнью, а она была насыщенной, ибо в те годы я был молод, работал деканом Музыкального факультета Дагестанского государственного педагогического института и о той актрисе из Ленинграда не вспоминал.
В один из дней с бочонками чудного вина из Мамедкалы, я и мои односельчане возвращались в Махачкала. И в районе Манаса мой брат Алил говорит мне, что «Твои приехали». «Кто и где?», — отвечаю. Спустились на берег Каспия, и вижу среди артистов Ленинградского Малого оперного театра ту самую певицу, чью фотографию я хотел утащить я год назад. Мы приветствовали их и стали угощать вином.
Лунный вечер. Морская гладь. Тихо вокруг. Фантастика. Та певица села рядом со мной. Оказалось, что её зовут Нина Григоренко. Все стали петь. Пела и она. Спел и я тоже. И вдруг Нина встала при всех поцеловала меня и говорит: «Господи, как ты поёшь! Откуда это?»
После такого яркого вечера я пошёл к морю и прилег на берегу так, что голову ласкали тихие волны Каспия. Когда брат мой и Нина нашли меня в таком положении, Нина собралась подойти, брат Алил говорит: «Нына! Не трогай Ширвани! Он слюшает море!» На следующий день они выступили по дагестанскому радио и уехали.
Позже Нина сказала, что она была тогда в слезах от того, что как ей показалось, я повел себя с ней отчужденно. А на самом деле, я не знал, куда деваться от стыда из-за того, что мы целовались вечером.
09 Вас слушает ….Прошел еще год, и я поехал в Ленинград. Из гостиницы звоню по телефону «09». Был такой хороший номер в Советском Союзе, по которому можно было получить практически любую информацию. «Пожалуйста, помогите мне отыскать девушку, с которой вместе воевали ….(?). Единственное, что я знаю, что она работает в театре около Спаса на крови и поёт там Кармен.
Через 12 минут (!!!) из справочной службы звонок: «Ну что, молодой человек? Никакой вы не фронтовик, а просто влюбились в самую красивую нашу певицу. Запишите. Зовут вашу Кармен Ниной Александровной Григоренко. Её телефон…. Счастья и любви вам! Не забудьте пригласить на свадьбу!»
Звоню по её домашнему адресу. Тогда еще не было мобильных телефонов. Поднимает трубку ее мама, Татьяна Евгеньевна. Она была фантастически доброй женщиной. А отчим, Капитон Андреевич Никитин, руководил плодоовощной базой Ленинградского Обкома КПСС. За все годы работы Капитон Андреевич принес лишь раз один качан капусты домой. Были и такие люди!
На звонок Татьяна Евгеньевна ответила мягко и сказала, что «Нинок сегодня в театре играет Кармен. Заканчивает поздно. Звоните позже.»
Около 12 часов ночи звоню. Подошла сама Нина.
— Алло, Нина!
-Да?
-Это Ширвани.
Крик изумления был такой, что я даже испугался за нее.
— Ты где? Откуда?
— Я в Питере. Гостиница « Астория». Ты смогла бы прийти в гостиницу?
— Поздно же (пауза). Хорошо. Только сниму грим и постараюсь прийти!
Самый счастливый вечер в жизни. Заказал ужин на двоих в номер. И мы беседовали. Поймал себя на мысли, что мы так и не дотронулись до еды. При этом я не сделал попытки даже рукой дотронуться до нее. Позже Нина призналась, что за занавеской сразу же увидела кровать и подумала, что начнет он приставать, ибо была наслышана о том, какими нахальными с женщинами бывают кавказцы. Однако, не все кавказцы потеряли благородство и честь в этой жизни!
В тот вечер я говорил о многом, но больше всего о своем отце и матери. А было, что рассказать.
Вспоминаю, как спросил однажды маму о том, что встречалась ли она с отцом до свадьбы:
— Ширвани, сынок, я боялась твоего отца. Моя старшая сестра была его невестой, но мать нашей матери (бабушка) выдала ее за другого человека из нашего рода, чтобы осиротевшие дети не оказались на попечении другой женщины. Зная характер моего отца, пришлось в течение долгого времени оберегать ее всякий раз, когда она выходила из дома. И тогда мудрый сельчанин сказал отцу твоему: «Что ты все бесишься, угомонись, у них же есть еще вторая младшая сестра! Пойди в хутор и познакомься!» Меня предупредили, что он может прийти. Я была наслышана о его горячности. Боялась. Он пришел на хутор и я подала ему хлеб и густую простоквашу со сливками. Он молча ел, собирая в ладони крошки хлеба. Мне это понравилось. После этого он произнес единственную фразу: « Ну, что пойти телят пасти?» Я ответила: «Поступай, как хочешь». Вот и все наши досвадебные разговоры».
Тогда я заметил маме: «-Мама, мы все свои слова тратим до свадьбы и потом не знаем, что говорить».
И еще вспоминаю я с гордостью, восхищением и огромным душевным волнением слова матери: « Ширвани, сын мой! Если бы твой отец с киркой в руках ломал бы наш дом, то и тогда я не спросила бы его, зачем он это делает, а стала бы помогать ему. Столь велико было мое доверие и любовь к нему.»
Ширвани вспоминает, что за всю жизнь он не видел маму спящей, когда отца не было дома. Спросил однажды об этом:
— Я не могла бы заснуть, вдруг бы он вернулся и застал меня спящей.
— Ну, мама, он же только что уехал.
— Он же может вернуться. Мало ли что в пути бывает.
Только после его смерти я увидел маму спокойно спящей. На высказанное мной удивление, мама ответила: «Ширвани, теперь я знаю, где он, могу в любое время пойти к нему и поговорить с ним, потому и сплю спокойно. Ты похорони меня рядом с отцом.»
(далее мы надолго умолкли).
«Магомед! Об этом я говорил с Ниной в тот вечер. За беседой наступило утро, я заказал такси, и Нина уехала домой. Одет был я в тот вечер в рубашку в красный горошек. Позже Нина попросила эту рубашку и дома она часто любила ходить в ней в память о той нашей встрече. Нина говорила, что «это был самый счастливый вечер в ее жизни».
Когда-то я рассказал о взаимоотношениях отца и матери нашей гениальной поэтессе Миясат Муслимовой, она прислала мне стихотворение, где есть такие проникновенные слова:
«Любовь в горах не знала многих слов,
Была ли от того она другою?
Любовь не знала, что она любовь,
Когда отец твой встретился со мною…».
«Нина, ведь, из очень древнего и родовитого рода. У нее мощная корневая система. Дед ее — Евгений был генерал- губернатором Полтавской губернии, его жена — Ольга Николаевна была одаренной оперной певицей, училась в Италии. Однако, муж сказал, что ему нужна жена, а не оперная певица. Впоследствии он же возглавил военное учебное заведение в г. Салоники в Греции. Были еще два брата, оба генералы. Один из них Алексей Пащенко, создатель расчетной системы артиллерийской стрельбы из закрытых позиций еще в русско-японскую войну. Другой Борис Пащенко оказался во Франции после Революции.
Впоследствии матери Татьяны Евгеньевны пришлось сменить свою фамилию на фамилию Григоренко. Как дочь бывшего генерала царской армии ее не допускали до экзаменов в вуз. Ее мама вышла за простого человека Александра Григоренко. Родилась Нина. Отец же Нины Александр был весельчак, балагур, с красивым сильным голосом и Нина в наследство от отца получила прекрасный голос.
Когда я позже произнес фамилию «Пащенко» своему старшему брату, который был танкистом, он сказал, что танкисты в первые же дни изучают стрельбу с закрытых позиций (по методу Пащенко).
Нина свое имя унаследовала от сестры отца (родной тети). И когда Нина сказала маме, что хочет выйти замуж за кавказца, мать Нины была в шоке, потому что муж этой сестры, тоже был кавказцем и в порыве необычайной (патологической) ревности он лишил ее жизни. Но Нина сумела убедить мать, что Ширвани человек другого типа: закончил Московскую консерваторию, композитор, в творческих отношениях с Шостаковичем, Тищенко.
После ухода из Ленинградского театра Нина поехала со мной в Дагестан, работала в Дагестанской филармонии. Мы стали вместе ездить с концертами по городам Советского Союза. Если бы не союз со мной, она бы пела в лучших театрах Москвы. Так началась наша жизнь, продлившаяся в течение сорока лет, наполненная творчеством, счастьем и глубоким пониманием друг друга.
Вы тоже из Дагестана? Сердце ранят воспоминания. В советское время грузинская студия звукозаписи записывала наиболее значительные произведения. Поехали мы с Ниной по довольно опасной и долгой Военно- грузинской дороге в Тбилиси, зашли в студию, хотя уже было поздно. Представились. Нам предстояло записать мою музыку на великие стихи незабвенного поэта Батырая в переводах Эффенди Капиева и Натальи Капиевой. Решили попробовать. Я играл, а Нина пела:
«….Да не встретится любовь
Там, где быть ей не дано,
Ибо жалости в любви нет,
Как в пасмурных лесах
Жалости у волка нет
К уворованной овце.»
Мы спросили директора студии о времени окончательной записи завтра. «А я уже всё записал», — ответил он. А затем стал расспрашивать нас: «Неужели, вы из Дагестана? Вы не из Москвы?»
Ему было трудно поверить в столь высокий уровень исполнительского мастерства композитора и певицы из Дагестана. А обращаясь к Нине, он делал особый акцент: «Неужели и вы тоже из Дагестана? Завидую дагестанцам.»
Не поверил бы никогда. Многое храню в памяти из нашей совместной счастливой жизни. Однажды я звонил из Минеральных Вод Нине о том, что вылетаю в 14.00 и просил ждать меня перед Оперным театром у памятника Пушкину. Однако, без объяснения причин вылет отложили. Звонить более я не мог, а послать срочную телеграмму не догадался. По прилету в аэропорт я нанял такси и просил водителя ехать быстрее, объясняя ситуацию. Водитель не поверил, что меня будут ждать на улице так поздно, а было уже около 5 утра. Договорились о том, что, если Нина ждет, то он меня везет бесплатно, а если не ждет, то я плачу ему в двойном размере. Приехали в город, не вижу у памятника Пушкину Нину, водитель ехидничает: «Ну, вот, видишь, Пушкин стоит без Натальи Николаевны». Я попросил его подождать, вышел из такси и пошел пешком, было это в ноябре, темно и холодно. Вижу силуэт на скамейке невдалеке. Подхожу. Нина уткнулась головой в воротник пальто и спит. Дотронулся. Она вскакивает и извиняется, что заснула. Вероятно, вспомнила мой рассказ о матери, которая никогда не ложилась спать до прихода отца.
Вместе с ней сели в такси. А водитель без устали повторяет: «Неужели такие женщины еще бывают? Не поверил бы никогда и никому, если бы сам не стал свидетелем».
Мы пригласили водителя пойти с нами домой, посидели. Потом проводил водителя до машины и заплатил ему даже больше, чем обещал. Он отказывался, но я был настойчив, а он не переставал восхищаться и при расставании крепко по- русски выразил свое удивление.
Похорони меня на твоей родине. Еще вспоминаю. Мы ехали в Кисловодск на концерт. Нина отдыхала на второй полке и при торможении упала и ударилась грудью. Долго болела, а через некоторое время у нее диагностировали опухоль. Оперировали. Проводили химиотерапию. Улучшение временное. Лечилась, но увы…
Она сильно страдала от болей. Однажды ночью я проснулся от шороха и вижу, что Нина в кухне с уксусом в руках решилась избавиться от изнурительных болей: «Ширвани, родной, мне труднее и труднее с каждым днем. Повези меня в Дагестан и похорони меня на твоей родине. Хочу быть и в той жизни рядом с тобой…» (долгое молчание).
На следующий день мы уехали в Дагестан. Вскоре ее не стало. И хоронили мы ее на Махачкалинском кладбище в присутствии многих моих родственников и друзей.
Миясат Муслимова описала похороны в Фейсбуке. «Собрались более 70 друзей, родственников Ширвани. И после похорон он поблагодарил всех и сказал: « Не думайте, что певцы поют тогда, когда им хорошо и празднично. Они поют и тогда, когда сердце разрывается от боли. Простите меня, я сейчас спою.» Женщины плакали, а мужчины слушали, склонив головы.»
Сестра моя Айшат ухаживает за могилой незабвенной Нины…
Каждый божий день помню тебя.
— Дорогой Ширвани, что бы сказал сегодня, обращаясь к Нине?
— Моя незабвенная! Каждый божий день помню тебя, люблю и благодарно берегу память о тебе; поскольку быть одиноким в моем возрасте нелегко, я связал свою жизнь с певицей Ириной Нарской (теперь она Чалаева), которую ты знала по опере «Кровавая свадьба» в Камерном театре…И она безумно любит твой голос, восхищается пением и тоже считает, что нет в мире красивее контральто. И ты никуда не ушла из нашей квартиры. Ничего не переместили в квартире, твой порядок сохранился. Ты смотришь на нас из своих красивых портретов. Ты всегда со мной, с нами, любимая и незабвенная».
«На свете нет зрелища прекраснее, чем лицо любимой и нет музыки слаще, чем звук любимого голоса» (Жан де Лабрюйер, Франция).
Да не исчезнет на Земле любовь! Она — настоящая любовь — всегда выше национальности и религиозности, политики и благосостояния. Летом во время отпуска намерен посетить могилу незабвенной Нины, которую и я знал, и я слушал. Она была соткана из благородства.
Счастливы, познавшие любовь.
Доктор Магомед Абдулхабиров
