Симулянт

Продолжаем публикацию серии рассказов интересного человека, журналиста и писателя Саркарова Нусрета Кудратовича

(из серии «Я, Рашид и Вася»)

Солнце пекло неистово. За окном стоял гомон как на птичьем базаре. Студенты, сбившись в стайки и весе­ло щебеча, разлетались кто куда: кто в лесопарк, примыкающий к студго­родку, кто на «Источник» позагорать, а кто побогаче – так и в кафе «Пулемет» коктейлем побаловаться. У всех ныне было приподнятое настроение. Еще бы — весенняя сессия осталась позади! Тем временем Рашид, вооружившись паяльником, сосредоточенно копался в телевизоре. Иногда замирал, уста­вившись в одну точку, и его лицо оза­ряла загадочная улыбка. Наверное, грезил о своей далекой Любаше. Вася дремал, отвернувшись к стенке, и буб­нил стихи Пушкина. Рашид нахмурил­ся и, отложив в сторону дымящийся паяльник, прошептал сноговоруну на ухо: «Александр Сергеевич, извольте потише, иначе прибежит Дантес». По­действовало — замолчал.

Я стоял перед зеркалом и примерял новые подтяжки. Без них ни одни шта­ны на мне не держались. У нашей трой­ки тоже было праздничное настроение: предстоял сытный ужин у медичек на дне рождения Васиной сестры.

Вдруг скрипнула дверь и в комнату робко втиснулся Володя. Розовощекий жизнерадостный детина под два метра ростом. Любитель выпить, поесть и по­флиртовать Про таких, наверное, и была сложена песня «От сессии до сессии жи­вут студенты весело». Сам себя он назы­вал Вольдемаром. В прошлом году этот ловелас жил с нами в одной комнате, по­том перебрался на второй этаж поближе к студенткам.На этот раз Вольдемар был явно не в духе. Волосы его были взъеро­шены, а глаза вытаращены как у Ивана Грозного с картины, только что убивше­го родного сына. Не поздоровавшись ни с кем он присел на пустующую кровать и виновато засопел.

— Что, -догадался я, — опять сессию завалил?

Он удрученно кивнул головой.

— Ребята, выручайте! — взмолился он, сложив ладони лодочкой. – Помогите уйти в академический отпуск, век буду благодарен.

— Это вряд ли получится, — разочаро­вал его Рашид. — Студентам, отхватив­шим неуды во время сессии, академи­ческий отпуск не положен.

— Отпуск дают только беременным и больным, — дополнил я.

— Причем, надо проваляться в боль­нице не менее 21 дня, — подвел итог Василек, протирая заспанные глаза. — Ладно уж, постараемся помочь по старой дружбе. Конечно, уложить тебя в роддом мы не можем, а вот спрова­дить с фанфарами на больничную кой­ку постараемся.

— Братцы, да вы только помогите по­пасть туда, — воспрянул духом Вовчик, — а дальше я сам разберусь!

Куда тут денешься, не оставлять же друга в беде! Сценарий, как вести себя в присутствии врача скорой помощи мы прикинули без проблем. И с мни­мым диагнозом определились: «Киста правого яичника» называется. Спаси­бо, Вася подсказал. Судя по симпто­мам, это был вполне безобидный не­дуг, который можно было вылечить ис­ключительно пилюлями. Сомневаться в медицинских познаниях Васи не при­ходилось, так как его сестра закончила медучилище.

Задумано-сделано. Карета скорой помощи прикатила на удивление бы­стро. Врач нащупал пульс пациента и, глядя на секундомер, осведомилась:

— На что жалуетесь, больной?

— Живот болит. Света белого не вижу. Тошнит, аппетит совсем пропал, -про­стонал Вольдемар, согнувшись попо­лам.

-Температура есть?

— Есть, есть! — закричали мы хором, и подали термометр, показания которо­го заранее довели до 39 градусов.

— Что сегодня принимали?

— Пиво, портвейн, селедку…

Врач прервала его:

— Да не об этом я вас спрашиваю, принимали ли вы какие-либо лекар­ства?

— Нет, боже упаси!

— Поднимите рубашку и ложитесь.

Уложив больного на койку, доктор приступила к пальпации, нажимая обо­ими ладонями на различные части жи­вота и резко отпуская. После каждого нажатия Вольдемар, как и было услов­лено, издавал жалобный стон, перехо­дящий в ультразвук. Аж нам самим его жалко стало.

— Все ясно, — пробормотала она. — Симптом Щеткина-Блюмберга. — По­том громко добавила: — Ребята, помо­гите свести пациента к машине. Нужна срочная госпитализа-ция.

-А трусики разве не надо спускать? — удивился Вольдемар.

— Вот в этом, как раз таки, нет необ­ходимости.

Я схватил медицинскую сумку и бо­дро зашагал по коридору. За мной по­тянулись Рашид и Вася, поддерживая мнимого больного под мышки. При этом Вовка до того вжился в образ хво­рого, что даже ноги оторвал от пола.

— Балбес, опусти копыта, не пушин­ка ведь,- прошипел Рашид и ткнул его локтем под дых.

***

В приемном отделении врач еще раз помял живот пациента и констати­ровал:

— Все верно. Предварительный диа­гноз подтверждается. Налицо острый аппендицит.

— Как аппендицит? -изумился Воло­дя, приподняв голову. — Разве у меня не киста правого яичника?

— Молодой человек, — изрек врач, — прежде всего знайте, что я никогда не ошибаюсь в постановке диагноза, кро­ме того, киста яичника бывает только у женщин. Запомните это! А вас надо не­медленно оперировать.

Услышав это, медсестра спешно приступила к предоперационной под­готовке больного: побрила ему пузо, ввела раствор морфина, накрыла про­стыней и покатила в операционную. По пути она старалась успокоить пациен­та:

— Да ты, милок, не трусь. Это же пу­стяковая операция! Вот доктор Леонид Рогозов на полярной станции сам себе удалил аппендикс. Представляешь? И ничего, живой. А наш хирург — спе­циалист широкого профиля. Он, если возьмется за больного, так обязатель­но доведет его до конца. Иногда, прав­да, доверяет операцию практикантам, но не бросает их на произвол судьбы, что ты! Временами подсказывает как держать скальпель, где и как резать.

Спросить, что она имела в виду под «доведет больного до конца», Воль­демар не успел, так-как его вкатили в операционный блок и приступили к подготовке операционного поля.

В этой суете в оперблок заглянула старшая медсестра:

— Борис Евсеич, тут вот бабка Пела­гея из седьмой палаты…

— Да знаю я, знаю! – раздраженно прервал ее хирург. — Сам освидетель­ствовал ее смерть. Скажи санитарам, пусть ее свезут в морг.

— Но бабка спрашивает, будут ли ей сегодня ставить клизму и можно ли пить чай. Что ей ответить?

Хирург протестующе замахал ру­ками, мол, не мешай работать, потом разберемся, и приступил к послойному рассечению брюшной полости. Вдруг из-под простыни раздалось:

-Хе-хе-хе! Прикольная, однако, эта бабка Пелагея!

От неожиданности у хирурга из рук выпал скальпель, и он взбешенно уста­вился на анестезиолога:

— Ты что, наркоз ему не давал что ли?!

— Не успел еще, а что случилось?

— А то, что я ему уже разрез успел сделать, и… О-п-п-а! Мать честная, как это прикажете понимать?

Хирург пришел в замешательство: ни аппендикса, ни слепой кишки через разрез видно не было! Что за дела? Потом до него дошло, что столкнулся с редкой аномалией в анатомии, назы­ваемой «транспозицией», при которой внутренние органы человека имеют зеркальное расположение. То есть, червеобразный отросток должен был находиться в левой подвздошной об­ласти, а не в правой!

Тут опять раздался нетерпеливый голос:

— Доктор, а после операции я смогу заниматься сексом?

— Сможешь! – разозлился хирург. – Через две недели, и только под моим присмотром. Что за бардак? Усыпит в конце концов кто ни будь этого болтуна?

Как бы то ни было, пришлось резать второй раз. Вопреки ожиданиям, най­денный червеобразный отросток ока­зался вполне здоровым. Обескуражен­ный хирург молча удалил аппендикс и выбежал из операционной, буркнув на ходу ассистентам, чтобы те сами на­ложили швы. Такого позора эскулап никогда еще не испытывал. Мало того, что бабуля, будь она неладна, вздума­ла не ко времени ожить, так еще этот симулянт сумел обвести вокруг пальца сразу двоих опытных врачей.

Через несколько дней мы пошли на­вестить Володю, купив по дороге обожа­емую им селедку и мандарины. Увидев швы на животе Володи, мы были шоки­рованы! Уж никак не ожидали, что без­обидная «Васина болезнь» закончится вивисекцией живого человека. К тому же не укладывалось в голове, с какой это стати киста яичника оказалась в брюш­ной полости, а не в паховой области. Все стало на свои места, когда выяснилось, что удалили аппендикс. Кто же знал, что симптомы обоих болезней во многом совпадают. Увидев хирурга в коридоре, мы спросили, когда выпишут больного.

— Что? Выписать? Больше ничего не хотите?! – возмутился эскулап. — Ваш симулянт мне столько нервов попор­тил, что теперь пусть отрабатывает ме­сяц на благо науки. Ваш «вывернутый» самец нужен нам для исследования степени риска рождения детей с де­фектами от вступления в брак с обыч­ным человеком. Партнершу ему мы уже подобрали. И пусть оставит иллюзию, что удастся сбежать. До сих пор от нее никому чухнуть не удавалось.

Зачем бежать? Такой исход событий нас вполне устраивал, иначе Володю вытурили бы из больницы через неде­лю без права на академический отпуск.

После выписки похудевший, но до­вольный Вольдемар пришел к нам с дву­мя авоськами, полными продуктами.

— Угощайтесь. Спасибо, братишки, что спасли от смерти! Хирург сказал, что опоздай мы хоть на десять минут, и пришлось бы выносить меня ногами вперед. А самое главное — в больнице меня нашла вторая половинка, так что ждите приглашение на свадьбу. Вот академический отпуск и пригодился.

— А как же, обязательно придем! По­можем другу одеть хомут на шею. А ты не стесняйся, захаживай, ежели что,– ответил Вася, пристально отслеживая, как новоявленный жених вытягивает из авоськи длинную гирлянду сосисок. — Дружба дороже всего!