Именно эта русская пословица пришла мне на память, когда я узнал новость, что стадиону имени Елены Исинбаевой, что в Махачкале, вернули прежнее название – «Труд». Я был очень рад этой новости, тем более, что в свое время, еще до его переименования, на пресс-конференции с участием тогдашнего главы Дагестана, ратовал за то, чтобы оставить ему прежнее название…
Но обо всем по порядку.
ЗУД ПЕРЕИМЕНОВАНИЯ
Сообщения о том, что та или иная звезда шоу- и просто бизнеса, политики, спорта, науки покинули Россию, кто в знак протеста, а кто, не совладав с нервами, уже никого в нашей стране не удивляют. Это стало делом привычным, рутинным… Просто сегодня этот процесс приобрел новое значение и приравнен почти к измене Родине.
Особенно достается в связи с таким шагом лицам известным, успешным, которым Родина дала всё, что их душа пожелает. Полк таких фигур недавно пополнила и наша наполовину землячка, «номинальный» майор Российской Армии Елена Исинбаева! Она убыла на псж в Испанию, объяснив свой шаг лаконичной фразой: «Живу, где хочу… Ем, что хочу…».
К этой фразе мы еще вернемся ниже.
У Елены Махмудовны есть и много других регалий и наград: спортивных и государственных, но я подчеркнул воинское звание потому, что оно традиционно служит чуть ли не синонимом патриотизма. И вот явилось исключение из этого правила, которое, как хотелось бы верить, его только подтверждает, и таких примеров мы больше не увидим…
Честно говоря, раньше я никогда не интересовался ее персоной, ни ее спортивными и политическими достижениями, ни размерами ее богатств. Вспоминал о ней, лишь проходя мимо стадиона ее имени, бывшего стадиона «Труд». Для меня, как и для тысяч моих сверстников, это сооружение было основным местом проведения досуга в детстве, в нём мы, поселковые пацаны, можно сказать, росли и мужали.
Но даже не это, безусловно, весьма значимое, обстоятельство стало поводом для написания этой статьи: мало ли в нашем городе найдется сооружений, напоминающих о нашем детстве, о той – социалистической! – эпохе?! Этим поводом стало воспоминание об одном эпизоде, связанном с этим стадионом уже постсоциалистического периода, когда капитализм, этот крутой, лишенный сантиментов пацан, уже практически занял все командные высоты в стране, прибрал к рукам все рычаги власти и, соответственно, всю — или почти всю — собственность в ней.
Одним из последствий перехода власти и собственности в новые руки, как правило, бывает и явление, которое можно обозначить словом «зуд переименования»: улиц, городов, предприятий и т.д. Вот и стадион «Труд» не избежал этой участи: в период, о котором идет речь, его также собирались переименовать.
Руководил Дагестаном тогда политик с неоднозначной репутацией Рамазан Абдулатипов.
САМЫЙ БЕЗОБИДНЫЙ ВОПРОС
В самом начале своего правления, где-то в весной 2014 года, г-н Абдулатипов, назначенный накануне президентом Дагестана, следуя новой моде, решил провести пресс-конференцию. Проходила она в здании местного телевидения. Небольшое, уютное помещение с полукруглой трибуной в несколько рядов вместило довольно приличное число «акул пера» разного калибра. Ведущей на этой пресс-конференции была нынешний министр культуры Дагестана Зарема Бутаева. Рядом с нею сидели тогдашний директор РГВК, ныне покойный Азнаур Аджиев, и сам г-н Абдулатипов. За полупрозрачной завесой виднелся огромный букет цветов, предназначение которого мы узнали лишь в самом конце мероприятия.
Пресс-конференция проходила весьма бойко, вопросы сыпались на самоуверенного главу со всех сторон, но он ловко, по волейбольному, отбивался от них, умело используя прием хитроумных политиков, отвечать лишь на те из них, которые им по вкусу и по душе, пропуская мимо ушей все остальные.
Задал свой вопрос и я. Как сейчас помню, как сжался г-н Аджиев, когда я поднял руку для озвучки интересующей меня темы. Недруги свободы слова к тому времени уже приклеили мне ярлык «непредсказуемого», чтобы легче было сваливать вину за свои грехи и преступления с больной головы на здоровую…
Азнаур Чингисханович встрепенулся, опасаясь, чтобы я не ляпнул чего-нибудь такое, что вызвало бы неудовольствие фронтмена правящего класса Дагестана. Но мой вопрос был самый безобидный из всех, которые прозвучали в тот вечер. Ходят разговоры, сказал я г-ну президенту, что многострадальный (что не было стадион «Труд» стоит на пороге серьезных изменений, в том числе и в названии, что его кто-то то ли приватизирует, то ли, наоборот, он полностью перейдет в собственность государства, которое и займется его дальнейшей судьбой…
НАЖИВА КАК СМЫСЛ ЖИЗНИ
Стадион имени Исинбаевой имеет правовой статус ГКУ (Государственное казенное учреждение), т.е., по уставу, его деятельность должна быть направлена на решение государственных задач. Раньше, при советском строе, важнейшей из них – было здоровье народа. Сегодня, в связи с тем, что понятие «государство» сузилось до понятия «правящий класс» изменились и его задачи. И здоровье народа уже не является для него приоритетным. Интересы народа, в том числе и его здоровье, сегодня хорошо укладывается в известную формулу: «Спасение утопающих – дело рук самих утопающих!». Обоснованием правильности этой формулы является постулат из категории социального дарвинизма, что всё нежизнеспособное, слабое – во всех смыслах этих слов! – должно сойти на нет, расчистив жизненное пространство для здоровых, то есть, способных отстоять свое право на жизнь, человеческих особей. Мол, искусственная – с помощью социальных мер и медицины – политика ведет к общему ослаблению нации, сокращению его физических и умственных способностей.
Понятно, что это несколько упрощенное, утрированное описание социальной политики нынешнего правящего класса, но то, что оно верно – невозможно отрицать.
Приоритетным же в понимании правящего класса, а по его примеру и у народа, является идея наживы, обогащения, желательно быстрого, скоростного и неистощимого. Можно сказать, что вся Россия сегодня стремится опровергнуть совет Козьмы Пруткова о нежелательности «объять необъятное». Что ж, такие периоды бывают в жизни любой нации, вот-вот вступившей на стезю капитализма. Со временем, через столетие-полтора, эта лихорадка пройдет, и в России оформится правящий класс с развитой социальной ответственностью.
Очевидно, что при такой «идеологии» труд не мог не оказаться на периферии общественных ценностей и идеалов.
Но в советский период, когда был построен этот стадион, и сам труд, и трудящиеся были в приоритете. А спорт, физкультура, стадион – были синонимами понятия «здоровье», без которого был невозможен полноценный, производительный труд.
Не случайно одно из мощных спортивных обществ советского периода называлось «Трудовые резервы». Лозунг «каждому по «Труду», который связывает воедино труд и спорт, был для того времени вполне органичным.
Так что смысл пережившего века античного афоризма «в здоровом теле – здоровый дух!» можно без ущерба для истины перенести на понятие «труд». То есть, труд – это источник здоровья. Между прочим, это признают и сами элиты, которые вопросу своего здоровья уделяют огромное внимание, благо, у них есть возможности его поддерживать даже в домашних условиях.
Ниже я приведу несколько неоспоримых, на мой взгляд, примеров, подтверждающих неразрывную связь труда и здоровья, в том числе и морального.
КАК ВСЕГДА, СОВРАМШИ!
Итак, в упомянутом вначале пресс-конференции Я спросил г-на Абдулатипова, каковы же истинные планы правительства на стадион «Труд»? Чтобы г-н президент понял мою мотивацию, я сослался на свою любовь к спорту, признался, что на этом стадионе провел все свое детство и продолжаю бывать на нём и по сей день, поддерживая форму и здоровье… При этом я подчеркнул, что Абдулатипов сам спортсмен и должен лучше других понимать значение этого стадиона, спорта в целом для здоровья общества.
Все время, пока я делал это вступлению к главной идее своего вопроса, г-н Абдулатипов, как бы поддакивая, соглашаясь, кивал головой.
«Я понимаю, — перешел я к главной части моего вопроса, — что у этого стадиона нет шансов сохранить за собой название, которое ему дали еще в Советское время – «Труд». Труд сегодня, как вы и сами знаете, уже не пользуется таким авторитетом, как в то время…».
При этих словах Абдулатипов как-то напрягся, учуяв в них какой-то подвох. Но прервать меня никто из троих не решился. «Поэтому, — продолжил я, — можно пойти на компромиссный вариант, и присвоить ему название, которым его именуют простые горожане. — «Народный». Тем более, что он в настоящее время вполне соответствует такому названию: весь заброшенный, неухоженный, покосившийся от времени…».
Президиум опять напрягся.
«И, главное, оставить вход в него свободным, без заборов и запоров, чтобы народ, так же как сегодня, мог бы заходить в него любое время и заниматься спортом, поддерживая свое здоровье и настроение?».
— А что?! – одобрительно выпрямился Абдулатипов, — нам нравится эта идея с названием стадиона «Народный». Мы обязательно ее проработаем. Что касается заборов и запоров, то тут я вам твердо обещаю: он станет народным не только по названию, но и по назначению…
Аудитория зааплодировала. Что для меня стало неожиданностью, поскольку я считал свой вопрос вполне рутинным, и не содержащим в себе элементов пиара. Но это я так считал, а аудитория сразу же учуяла, что подобный, пронародный, ответ нового главы, требует «сладенького» в виде аплодисментов, на которые так падки политики демагогического толка, к каковым, безусловно, принадлежит г-н Абдулатипов.
КАЖДОМУ ПО «ТРУДУ»!
Я тоже был удовлетворен, хотя уже знал из ряда публикаций, что на его слово нельзя полагаться, и мои сомнения насчет его верности данному слову вскоре подтвердились.
Памятуя обещание президента «проработать» вопрос переименования стадиона «Труд» в стадион «Народный», я, проходя мимо него, наблюдал за быстрыми строительными переменами, которые с ним происходили. И вот однажды строительные работы на нем были завершены, стадион преобразился: призывно сверкал на солнце новенький искусственный газон цвета морских водорослей, поле опоясали аккуратные трибуны, отстроились подтрибунные помещения, вырос забор вокруг стадиона и т.д.
Входные ворота в виде высоких арочных сооружений тоже были обновлены, выкрашены и снабжены… огромными замками! Более того – с той стороны ворот виднелась команда здоровяков в камуфляже, вид вполне мог испугать прохожего, особенно в сумерки…
«Так, — подумал я, — похоже, г-н Абдулатипов дезавуировал свое обещание освободить стадион от заборов и запоров».
«Ну, да ладно, – подумал я, — можно закрыть глаза на заборы и запоры, лишь бы название присвоил то, которое пообещал…».Но и тут Абдулатипов слова своего не сдержал: вскоре я узнал, что был проведен конкурс на новое название стадиона, где конкурентом прежнего — «труд» — выступило длинное и неудобопроизносимое «стадион имени Елены Исинбаевой»; название «народный» даже не упоминалось.
Зато стало окончательно ясно, что слова «труд» и «народный» в дагестанском обществе уже не котируются. И возвращение стадиону названия «Труд» вряд ли означает, что российская олигархически-бюрократическая власть повернулась лицом к труду, к трудящимся, к социальной справедливости. Скорее, мы имеем дело с простой переменой вывески. Народ такие про такие случаи говорит: не верь написанному! Мотивация этого переименования не в желании власти выразить уважение к труду и к тем, кто им занят, а лягнуть Исинбаеву, якобы предавшую своих собратьев по классу. А предательства этот класс, как мы знаем, никому не прощает…
НЕПРИЯТНОЕ ЗРЕЛИЩЕ…
Выше я обещал привести примеры благотворного воздействия труда на физическое и моральное здоровье человека. Их очень много, но я назову три, два из истории, а третий из нашей, дагестанской действительности.
Первый взят из книги Антонии Фрезер о французской королеве австрийского происхождения Марии-Антуанетты. Так как героиня этой статьи – Елена Исинбаева тоже королева – по прыжкам в высоту, — это будет более-менее оправдано. В упомянутой книге приведен отрывок из мемуаров ее приближенной баронессы д,Оберкирх, написанных накануне французской революции. Группа аристократов, возвращаясь ранним утром в своих каретах по домам с продолжавшегося всю ночь бала в Версале, вдруг видят крестьян, уже вовсю работающих в поле, мимо которого они едут. «Какой контраст между их спокойствием и удовлетворенным выражением лиц и нашим изможден, внешним видом! – сокрушается баронесса. — Румяна опали с наших щек, пудра – с волос… Неприятное зрелище».
То есть представительница избранного, аристократического, нетрудового класса признает, что представители трудящегося класса выглядят здоровей, как физически, так и внутренне, иначе откуда взяться их «спокойствию и удовлетворенности»?!Причиной тому, несомненно, труд!
Да, труд – источник физического и духовного здоровья, может украшать человека гораздо надежней, чем «румяна» и «пудра»
Второй пример – строки из стихотворения русского поэта Александра Блока: «Хорошо в лесу широким кругом/В хороводе пламенном пройти,/Пить вино, смеяться с милым другом/И венки узорные плести…/Но достойней за тяжелым плугом/В свежих росах поутру идти…».
В этом примере представитель нетрудового, дворянского класса поднимается до заявления идейного характера, признавая, что занятие трудящихся людей, «ходить за тяжелым плугом», достойней дел, которыми занят правящий класс. Что делает ему честь!
Еще один пример, который показывает лечебные, целительные свойства труда. Осенью прошлого года в Махачкале, в выставочном зале Союза художников в рамках Республиканского проекта «Самородок» состоялась выставка работ художника из Кайтагского района Светланы Алибековой «Своя палитра». Светлана занялась живописью уже в зрелом возрасте. Она не имеет художественного образования, да и занялась живописью лишь благодаря несчастному случаю, который привел к серьезной травме правой руки. Врачи предписали ей упражнения для развития моторики рук. Из всех средств для этого она избрала кисть живописца. Стала рисовать, но вовсе не для выставок и продаж, а в чисто лечебных целях, приучая руки к движению, к действию… Кончилось это не только исцелением руки, но и выявлением у нее таланта художника.
«Светлане Алибековой по праву принадлежит звание самородка, — можно прочесть в одном из отзывов о ее выставке. — Своими работами она умело передает тончайшие душевные движения, эмоции и переживания… Глядя на ее работы, ощущаешь себя частью родной природы и начинаешь еще больше любить и ценить свой родной край…».
Вот так труд, искусство, творчество исцелили эту женщину от заболевания, которое лишило ее полнокровной жизни, полноценного существования.
Это зрелище, в отличие от описанного баронессой д,Оберкирх, можно смело назвать приятным.
ПОПАЛО В ЯБЛОЧКО!
Конечно, занятие, которое подняло Елену Исинбаеву на спортивный и политический Олимп, тоже труд, тоже большая затрата сил и энергии. Но своим ответом на упрёки в связи с «дезертирством» с Родины Исинбаева («живу, где хочу… ем, что хочу…») она перечеркнула связь с той частью своего спортивного прошлого, которое перекликалось с понятием труд.
Естественно, ей тут же посыпались советы по части испанских деликатесов: мясо осьминога – по-галисийски… косидо – знаменитое мадридское блюдо… паэлья… энсаладилья руса… гаспачо… тортилья де пататас и т.д.
Вряд ли этот сарказм испортит аппетит знаменитой прыгуньи, но вот репутация ее в глазах россиян окончательно испорчена.
Наконец, про букет. Оказалось, что в тот день у госпожи Бутаевой был день рождения, и букет, спрятанный за полупрозрачной занавесью, предназначался ей. От души поздравляя приветственную красавицу-ведущую, мы и не знали, что аплодируем будущему министру культуры Дагестана.
Признаем, это назначение попало в самое яблочко!
Багаутдин Узунаев
