Наша газета продолжает публикации бесед с Народным поэтом Дагестана Расулом Гамзатовым известного журналиста Феликса Бахшиева подготовленные к печати Республиканским Фондом «Белые журавли».
Пусть читатель не думает, что я вознамерился решить извечную проблему отцов и детей. Как показала жизнь и современная наука, ее нет и быть не может. Родителями и водителями детей являются гены, и как бы чада ни старались уклониться от предначертанной колеи или приспособить ее к себе, увы, эта затея ничего не дает. Она бессмысленна. По этому поводу очень точно и емко выразился Расул Гамзатов, человек, блещущий мудростью: «Мы себе путь не избираем. Путь избирает нас».
Дерево дает отростки. Каждая ветвь питается соком этого дерева. И как бы они, ветви, ни росли, ровно или криво, они дают плоды, которые произрастают именно на этом дереве.
Нет, я не намерен вмешиваться во взаимоотношения детей и отцов — неблагодарное это дело. Но я хочу понять чувства детей, которые они питают к своим родителям, вникнуть в их слова, прислушаться к сердцу, заглянуть в глаза. Разгадать, унаследовали ли дети от своих родителей такие качества, как добро и честь, долг и достоинство, щедрость и терпимость, без которых человек немощен и жалок.
Я сижу с директором Дагестанского музея изобразительных искусств Салихат Расуловной ГАМЗАТОВОЙ в ее кабинете. На двух стенах — прекрасные живописные полотна. С потолка свисает большая фарфоровая люстра под декор. Зеркало над диваном обрамлено рамой из такого же фарфора и такого же небесно-изумрудного цвета. И под впечатлением этих изумительных шедевров я задаю свой первый, вдруг возникший вопрос:
— Как сказывается эта красота на Вас? В музее она окружает со всех сторон. Не мешает делу?
— Ощущение, могу сказать, как бы двоякое. Здесь долгие годы работала мама. И как бы тяжело ни было после мамы, мне надо мобилизовать свои силы. Если зацикливаться на воспоминаниях — тяжело. А когда я работаю и что-то делаю, то делаю добросовестно. Поэтому и пришла сюда.
— Мне кажется, что я как руководитель живу и действую разумом, сотрудники — сердцем. Я как бы придаю законченную форму их желаниям.
Стараюсь, чтобы все богатства, что у нас есть, чем мы обладаем, были доступны людям и в наиболее полном виде.
— Фраза, высказанная Федором Достоевским «Красота спасет мир», стала расхожей. На самом деле красота может спасти мир?
— Спасение мира связано с духовным очищением и возрождением человека. Если он чист душой, то осознает, воспринимает красоту. Ну, а если осознает ее, то в таком случае она, красота, конечно, может спасти мир. Одна красота никогда не может спасти человека, если в его душе не осталось чистоты, духовности.
— Ваш отец — Расул Гамзатов. Каким Вы его видите сегодня: патриархом поэзии, мудрецом, обыкновенным человеком, наделенным природой талантом?
— Наверное, он и есть патриарх поэзии. Но я вижу в нем хорошего, доброго человека. Как значительного, так и беззащитного человека. Вот такое у меня двоякое ощущение.
— А что Вам в нем нравилось?
— А почти все нравилось. Папа был очень остроумным, бесхитростным, доверчивым, добрым человеком.
— А было ли в нем такое, чего не приемлите?
— Может, иногда хотелось, чтобы в некоторых вопросах или обстоятельствах он был более строгим, требовательным. Вносил, в какие-то действия элемент жесткости.
А в основном ощущения от папы такие солнечные… Если в бытовых делах бывает тяжело, ну, скажем, придешь домой и не знаешь, за что и как взяться, так на фоне папиной доброты становится легко.
Интересно сказал о своем отце Александр Дюма — сын: «Мой отец — это большой ребенок, который появился у меня, когда я был совсем маленький». И знаете, это откровение, доброе, солнечное откровение в чем-то близко мне…
С папой было очень хорошо шутить, он все понимал. И всегда радовался, когда я шутила.
В чем-то он для меня как недопустимая вершина. А в чем-то беззащитен, и я за него чувствую ответственность. К житейским проблемам он совершенно не был приспособлен.
— Безусловно, Вы унаследовали от отца качества характера. Но вот какие? Не поделитесь тайной?
— Наверное это умение с юмором относиться к проблемам. Меня всегда восхищали его доброта, великодушие, бесхитростность.
— Вас три сестры. К кому из Вас он более благоволил?
— Я не чувствую, что он кого-то из нас больше или меньше любил. Он светил всем одинаково. Мы все его видили таким солнечным…
— Очевидно, все заботы и проблемы по дому ложились на маму Патимат Саидовну?
— На маму, конечно. Но нам очень помогала наша родственница. Она умела со знанием дела быстро и качественно все организовать.
— Ваша мама всю свою жизнь провела в мире искусств. Приобщала ли она Вас к своему миру?
— Конечно, приобщала. Моя сестра Патя окончила исторический факультет Московского государственного университета, отделение искусств. Она автор многих статей по дагестанскому искусству, в частности, по ювелирному, высоко оцененных специалистами. Работает в Российском НИИ искусств. Наверное, ей мама и передала свою любовь к искусству. Патя у нас старшая.
Мама хотела, чтобы и я занималась искусством. Я училась два года на том же отделении МГУ, что и Патя, но потом перевелась на филологический факультет.
Зарема, другая моя сестра, занимается переводческой деятельностью.
Сказать, что мама заставляла нас любить искусство — нет, этого не было. Она прививала нам эту любовь своим отношением к искусству, своей любовью к нему.
— Не сомневаюсь: бывая в Москве, Ленинграде, за рубежом, Вы бывали в музеях, галереях, выставках. И какие же чувства испытывали? Особенно возвращаясь в Махачкалу?
— Несколько раз с Патей во время ее студенческой практики по искусствоведению ездила в Ленинград, а будучи уже сама студенткой отделения искусствоведения, проходила практику в Пскове и Новгороде. В разное время посещала Русский музей, Эрмитаж, Музей изобразительных искусств, Третьяковку. Будучи с мамой в Англии, осмотрели Британский музей. Будучи в Париже, не преминула посетить Лувр, музей Родена, в Италии — Сикстинскую капеллу, в Турции — резиденцию бывших султанов Ая-Софию…
Но… какими бы прекрасными ни были те города, как бы богаты и великолепны ни были их музеи и галереи, я больше всего люблю свой город, свою Махачкалу. Мне она нравится. Она моя, и этим все сказано. Ведь не обязательно иметь специальные музеи и картинные галереи, чтобы любить горы…
И человека ведь тоже любят за внутреннее содержание, за душу. Если в нем есть благородство души, будет и внешность.
— От мамы Вы взяли какие-то качества?
— Наверное, собранность, умение концентрироваться. Но уж точно они не от папы.
— Добились ли на ваш взгляд Ваши родители в жизни всего того, чего хотели, к чему стремились?
— Не могу сказать. Об этом надо было бы спросить папу, маму… Маму, например, всегда посещала масса идей. Энергия у нее была кипучая. Постоянно ставила перед собой все новые и новые задачи. Как-то ее подруга даже заметила ей: — Патимат, теперь тебе осталось только море успокаивать…
— Ваше воспитание, то есть трех сестер, проходило в родительских наставлениях, или школой воспитания была просто их жизнь, их поведение?
— Да, мы воспитывались на их жизни.
— Откройте секрет, сестры отличаются характерами и принципами, или все похожи друг на друга?
— Все очень разные. Наверное, из энергичных — это я. Зарема больше занимается домом, семьей. Патя занята работой и сконцентрировалась на вере. Все живут своими делами, заботами, у каждой свое мировоззрение. Но всех объединяет семья.
— Расул Гамзатович часто с юмором любил говорить, что он отец трех дочерей. Родился ли у него внук? Или дочери подарили ему внучек?
— Да, три дочери подарили ему четырех внучек.
— Поэтические гены отца, Расула Гамзатовича, казалось бы, должны были передаться и дочерям. Кто-то из вас пишет стихи или прозу?
— Нет. Папа любил говорить, что плохой поэт — это критик. Может, потому и я критик.
Вот Заремина дочь, что учится на экономическом факультете, пишет стихи для себя. И знаете, неплохие стихи.
— Безусловно, у вас бывает наверное свободное время. Как вы его проводите?
— Не так уж и много его бывает, ну а если и выпадет час-другой, то провожу их с дочкой, с мужем, а то ходим в гости, навещаю подруг.
— На кухне любите быть хозяйкой?
— Не часто. Я в основном решаю организационные моменты: все ли необходимые продукты есть дома, не пустует ли холодильник, слежу, чтобы все было готово к приему гостей, даже неожиданному. Одним словом — организатор.
— А к каким блюдам имеете пристрастие?
— К дагестанским. Люблю курзе, чуду и еще грузинские блюда. К ним я пристрастилась благодаря Нине Викторовне Мелик-Саркисовой, с которой многие годы дружили моя мама и все мои сестры. Нина Викторовна была прекрасным человеком, а для меня являлась примером для подражания не меньше, чем моя мама.
— Какие черты характера Вам импонируют в мужчине? И в женщине?
— В обоих — доброжелательность и искренность. А еще нравятся такие типы мужчин, которым претит доминировать, то есть которые не стремятся подавить другую личность.
— Где вы любите отдыхать?
— В Ачи-Су. На нашей даче. Мы каждое лето ездили с родителями, сестрами, детьми в Ачи-Су. Представьте себе это большое семейство с его веселыми шутками, смехом, разговорами…
— Дом, Вашего отца посещали многие известные поэты, прозаики, критики, журналисты, общественные деятели. Вы многих из них лично знаете. У Вас есть среди них друзья?
— Я общалась со многими папиными друзьями: с Иосифом Кобзоном, Чингизом Айтматовым, Давидом Кугультиновым, Владимиром Карповым. Хорошо знала прекрасных папиных переводчиков, к сожалению, уже покинувших нас, наш мир — Наума Гребнева, Якова Козловского. Бывала с родителями в гостях у замечательного композитора Яна Френкеля. Но они – были папиными друзьями.
— Какова бы ни была жизнь, как бы ни разворачивались события, каждый целеустремленный человек строит планы на будущее. Несомненно, есть они и у Вас…?
— Я особо не стараюсь прогнозировать будущее. Куда дорога выведет… Надеюсь, она выведет на нужную и верную цель.
А в частной жизни… не люблю загадывать. Она сама преподносит «сюрпризы».
