Центр ситуационного анализа (ЦСА), созданный в Российской академии наук, провел ситуационный анализ "Ислам в России: угрозы радикализации". Предназначение Центра — экспертная оценка актуальных проблем и разработка рекомендаций для российской политики. Он функционирует в рамках Отделения глобальных проблем и международных отношений РАН, опирается в своей деятельности на потенциал академических институтов и других аналитических структур.
Научный руководитель Центра — академик Евгений Примаков, директор — академик Владимир Барановский.
Общемировой феномен — политизация ислама, превращение его в важную составляющую политического и социально-экономического процессов в странах с мусульманским населением, отмечают эксперты. При этом происходит активизация радикальных течений в исламе. Эти тенденции проявляются и в России. Экстремистские идеи распространяются сторонниками радикальных исламских разновидностей — ваххабизма и салафизма. Опасная религиозно-политическая ситуация, сложилась на Северном Кавказе, прежде всего в Дагестане. В расширении базы радикального ислама в этом регионе особенно негативную роль играют безработица, бедность значительной части жителей и ощутимый разрыв в уровне жизни между различными социальными группами. Различия усугубляются межэтническими противоречиями при решении вопросов о разделе сфер экономического влияния, доступе к ресурсам, финансовым потокам.
Негативно сказываются также особенности структуры общества. Так, в республиках Северного Кавказа большинство трудоспособных жителей занято в сфере мелкого бизнеса — грузовыми и пассажирскими перевозками, строительством, в сфере услуг. Меньшая часть общества, представленная местными чиновниками и членами их семей, строит свое благополучие главным образом на основе перераспределения денежных средств, поступающих из центра, а также за счет отчислений из теневого сектора экономики. Тем временем тот сегмент общества, который составляет основу российского культурного влияния в регионе, объединяет наименее обеспеченную и социально не защищенную часть населения — учителей, врачей, инженеров, научных и культурных работников. Сложившаяся в основных чертах в середине 1990-х годов система управления имеет отчетливо выраженный клановый характер. В результате на местах не работают социальные лифты, молодежь не имеет перспектив роста, что облегчает радикальным исламистам задачу внедрения в сознание людей антироссийских, антигражданских и антигосударственных идей.
К расширению базы радикального ислама ведет и массовая, стихийная миграция — из горных районов в равнинные или из сельской местности в города и пригороды. Итог — появление большого слоя населения, уже отошедшего от традиционного уклада жизни и связанной с ним традиционной культуры, но еще не ставшего городским, не утвердившегося в новой системе ценностей. Наиболее опасны в качестве лидеров радикального тренда сторонники ваххабизма, проживающие в районах добычи нефти и газа, сумевшие, к тому же, в ряде случаев создать стабильный бизнес и выстроить отношения с местными властями. В Волжско-Уральском регионе при относительно низкой безработице и традиционно высоком уровне образованности населения носителями радикальных настроений являются в основном выходцы из этнически однородных сельских районов (особенно депрессивных, к примеру, башкирского Зауралья), а также других регионов страны и стран СНГ.
Особенности "российского ислама"
В условиях возросшей за последние десятилетия религиозности мусульман радикальные исламисты убеждают верующих, что истинные мусульмане должны вести борьбу с несправедливостью даже вооруженным способом. А "джихад" — "прямой путь в рай". Масштабы пропаганды радикальных подходов исключительно широки. Первоначальная вербовка идет на улицах, во дворах, в школах, причем никакого реального противодействия этому нет. Растет необходимость категорически избежать огульного осуждения мусульман как таковых. Преобладающее большинство их достойные люди и патриоты России. В то же время численность сторонников радикального ислама не столь велика, как утверждается в некоторых алармистских заявлениях — нередко ваххабитами объявляют тех, кто становится жертвой столкновений политических или экономических интересов членов влиятельных местных кланов.
На Северном Кавказе число активных членов радикальных исламистских бандформирований и "полуподполья" составляет, по приблизительным оценкам, 4500-5000 человек. Часть из них представляет лагерь непримиримых. "Полуподполье" радикального ислама живет в городах и крупных населенных пунктах и часто участвует в террористической деятельности, соблюдая строгую конспирацию. Структурно они составляют джамааты, общины закрытого типа, возглавляемые эмирами по территориальному признаку. Именно эти структуры ответственны за подавляющее большинство терактов. Особую озабоченность вызывает тот факт, что террористическое подполье постоянно воспроизводится, а субкультура радикального ислама в Интернете воспевает подвиги террористов, объявляя их шахидами, "мучениками за веру", положивших свои жизни за светлые идеалы ислама. Что касается национальной принадлежности, то деление по этому признаку среди ваххабитов не признается. Однако на практике в Дагестане, к примеру, есть преимущественно аварские, даргинские, лезгинские и иные этнические группировки. Они, соответственно, имеют больше контактов с представителями "своей" этнической группы на местах. В последнее время ваххабистское подполье растет и за счет русской молодежи, которая примыкает к ваххабитам ради защиты своих прав и интересов, не рассчитывая получить ее легальным образом. При этом важно учитывать, что радикальные исламисты на Северном Кавказе предпринимают активные усилия по маргинализации русского населения в регионе, включая вытеснение "русского элемента" из местных силовых структур.
В Чечне своеобразие ситуации во многом определяется тем, что Рамзан Кадыров (продолжая линию своего отца Ахмата-хаджи) выступает в качестве этнонационального лидера. Его можно считать проводником "исламского проекта", в котором заложен потенциал преодоления эксцессов радикализма за счет ставки на традиционные подходы.
Но на фоне общероссийского кризиса этнонационализма (идеологии и практики образования наций-государств) такой "проект" без корректировки не имеет четкой перспективы. Логика развития общественно-политических процессов в нашей стране ставит перед нами задачу — создание отечественной модели мусульманского образования. Для Волжско-Уральского региона (где среди мусульман традиционно доминируют татары) характерна чересполосица муфтиятов. Негативной стороной организационного плюрализма в "российском исламе" является борьба между разными муфтиятами, которая не может не открывать дополнительные возможности для радикальных группировок. Жесткая религиозная вертикаль в районах (мухтасибаты), фактически совмещенная с районными администрациями, сложилась только в Татарстане. Причем в некоторых районах мухтасибаты, благодаря личности их руководителей, более авторитетны, чем местные власти. Но и здесь не удалось в полной мере противостоять идеологическому и кадровому влиянию радикалов, которые нацелены на сближение с группировками татарских и башкирских националистов, особенно молодежными. При этом исламисты пытаются в ряде случаев подменить лозунг суверенитета светской республики лозунгом исламского эмирата ("Булгар", "Волго-Уральский", "Идель-Урал"). Удерживать ситуацию в Волжско-Уральском регионе удается прежде всего за счет традиций мирного сосуществования этнических и религиозных общин преимущественно мусульман-татар и православных-русских. Фактором стабилизации являются также смешанные браки (около трети в крупных городах, зачастую в нескольких поколениях).
Вместе с тем во всех регионах с преобладающим мусульманским населением де-факто происходит проникновение в повседневную жизнь шариатских норм, звучат даже требования введения элементов шариатского права в конституции отдельных субъектов Федерации. Это создает угрозу фрагментации российского правового поля, что допускать ни в коем случае нельзя. Бытовые нормы шариата, однако, не всегда противоречат российскому гражданскому законодательству. Поэтому при безусловном сохранении единого правового поля требуется гибкость в решении конкретных частных вопросов, а также выработка современных правовых норм, регулирующих отправление культа. Негативное влияние на положение дел оказывают разногласия между различными духовными управлениями мусульман России по ряду важных аспектов религиозной жизни приверженцев ислама. В условиях социальной отчужденности и политической пассивности "официального ислама", его теоретической слабости, естественно, что свой шанс получает именно исламский радикализм с присущей ему мобильностью, простыми и внятными ответами на большинство вопросов. Идеологически противостояние радикальным тенденциям возможно только на основе гуманистического, неконфронтационного толкования Корана. В этом русле уместны и необходимы широкие теоретические дискуссии — что вполне возможно, с учетом многообразия исламской мысли. Чтобы противостоять радикалам на интеллектуальном уровне, нужны образованные знатоки ислама, которых в российских традиционалистских мусульманских кругах явно недостаточно. Серьезную обеспокоенность вызывает подготовка соответствующих кадров в России: ряд учебных текстов создается по системе средневековой схоластики, отсутствует аттестация учебников, не контролируется качество образования, практически нет светских специалистов по исламскому богословию, не хватает знатоков арабского языка, грамотных переводчиков. Переводные книги с турецкого и арабского нередко культивируют экстремистские настроения. Зарубежное обучение: "Калашников" вместо Корана? Хотя в 2000-х годах произошло некоторое сокращение проявлений внешнего фактора (нейтрализованы ячейки "Аль-Каиды", перекрыты каналы проникновения эмиссаров Исламского движения Узбекистана, приняты меры против "Хизбат-Тахрир аль-Ислами"), для проникновения радикального ислама на территорию России по-прежнему сохраняется ряд каналов. Известно о непосредственной поддержке из-за рубежа — организационной, финансовой и иной — радикальных группировок в нашей стране. Речь идет, например, о фактах выезда в "горячие точки" мусульманских радикалов из России, где они приобретают военный опыт.
Так, в Афганистане в рядах талибов есть салафиты кавказского происхождения, в том числе члены карачаевского джамаата, причастного к взрывам домов в Москве. Еще более тревожным представляется положение дел в информационно-идеологической сфере. Виртуальное пространство заполнено исламистскими сайтами, форумами и диспутами экстремистской направленности. Все теракты фиксируются на сайтах террористов, выступающих за "всемирный джихад" (будь то в России или на Большом Ближнем Востоке), а также в социальных сетях.
Особая тема — учеба российских мусульман в зарубежных исламских учебных заведениях. В частности, в Пакистане, в Афганистане российские студенты продолжают изучать ислам в его наиболее радикальных формах и подвергаются антироссийской идеологической обработке. Недавно уничтоженные лидеры вооруженного подполья в Кабардино-Балкарии, например, прошли обучение в исламском университете Эр-Рияда. Число тех, кто получил исламское образование за рубежом после распада Советского Союза, превысило 10 тысяч человек. Существуют две модели выезда мусульманской молодежи на учебу за рубеж — официальная и частная. Выезжающие официально, в рамках заключенных договоров между духовными управлениями мусульман и конкретными учебными заведениями, получают стипендии, имеют возможность решить социальные проблемы. Большинство же выезжает по частным каналам, чаще всего по приглашениям уже обучающихся за рубежом земляков. Эти молодые люди не обеспечиваются стипендиями, жильем, пакетом социальных услуг, а потому легко попадают под влияние радикалов.
Шаги к решению проблемы
Сначала о том, что оборачивается негативными последствиями, что контрпродуктивно. Это — ориентация на искоренение "нетрадиционного" ислама исключительно силовыми средствами, демонстративные акции по устрашению местного населения. Неэффективны и борьба с любым исламским активизмом, ставка исключительно на пассивный, подчиненный приказам ислам. Негативную реакцию вызывают также болезненная ломка традиционной кавказской идентичности, приписываемое Москве мнение о Кавказе как "обузе". Все это способствует возрастающей поддержке радикального исламского меньшинства со стороны молчаливого исламского большинства. Современное государство может достичь успехов в гражданском строительстве только на основе ценностей, общих для представителей всех религий и культур. Более того, только светское государство способно обеспечить подлинную личную свободу вероисповедания. Существуют отдельные призывы в пользу контактов властей с салафитами, но их осуществление чревато негативными последствиями для развития отношений с последователями традиционного ислама. Так, в Дагестане попытка властей провести переговоры с "лесными" привела к тому, что те стали предъявлять претензии и выдвигать свои условия, в том числе требуя назначения своих представителей на должности заместителей глав администраций и замначальников УВД. При этом по-прежнему в качестве объектов поражения целенаправленно выбираются сотрудники администрации, органов внутренних дел, имамы и муфтии. Решать проблему нужно сразу по нескольким направлениям.
1. Обеспечить востребованность и занятость трудовых ресурсов на Северном Кавказе. В городах — путем восстановления или создания новых крупных промышленных предприятий (подобно существовавшим в регионе до начала 1990-х годов, где трудилась большая часть городского населения, причем не только русские, но и в основном представители северокавказских этносов). В горных районах — создание небольших предприятий по переработке сельскохозяйственной продукции (например, консервированию фруктов), развитие местных промыслов и т.п. Следует откорректировать линию на создание новых туристических зон. Инвестиции в горнолыжные курорты оправданны только в тех местах, где можно гарантировать безопасность. Для развития туристического комплекса следовало бы обратить внимание на соответствующее обустройство побережья Каспийского моря. В районе Махачкалы и Каспийска есть объективные условия, позволяющие создать сплошную курортную зону наподобие той, что существует на черноморском побережье. Сейчас земли на берегу моря в этом районе, являющиеся по закону федеральной собственностью, захвачены и поделены местными нуворишами.
2. Важное значение имеет разработка эффективной молодежной политики с учетом конфессиональных и этнокультурных особенностей. Сегодня на Северном Кавказе молодежь является основной питательной средой для распространения экстремистских идей. Разработка молодежной политики должна быть самым тесным образом увязана с комплексным решением проблем современного северокавказского общества, особенно с антикоррупционной борьбой, в которую следует втягивать в определенных пределах молодежь.
3. Логика развития общественно-политических процессов в России приводит к необходимости создания отечественной модели мусульманского образования, что позволило бы перехватить инициативу у зарубежных центров в сфере как очного, так и дистанционного обучения. Целесообразно создание Исламского университета для всего Волжско-Уральского региона, то есть вне организационного или целевого предназначения для национальных республик. Скорее всего, местом его расположения мог бы стать Нижний Новгород.
4. Параллельно с изменениями в системе исламского образования в районах, населенных мусульманами, необходимо развивать систему светских учебных заведений. Плодотворной идеей является развитие на Северном Кавказе учебных заведений типа техникумов с привлечением высококвалифицированных преподавателей из других регионов России для подготовки по заказу корпораций и ведомств нужных специалистов, в том числе с их последующим направлением на работу в другие регионы.
5. Необходима подготовка нового поколения ученых-исламоведов, знающих реалии и языки российских мусульман. Следует разработать программу регулярных комплексных исследований по традициям российских мусульман на основе сотрудничества ученых федерального центра и регионов, под эгидой и руководством Института востоковедения РАН с соответствующей финансовой поддержкой.
6. Нужна стабильная информационная политика по исламской проблематике, включая, в числе прочего, издание печатных материалов (периодических, учебно-просветительных, аналитических), создание сайтов и интернет-портала.
7. Необходимы меры по значительному организационному и материальному укреплению существующих организаций — Фонда поддержки исламской культуры, науки и образования и Группы стратегического видения "Россия — исламский мир" (особенно в том, что касается организации на постоянной основе контактов с исламскими движениями и партиями за рубежом). Усиление в России радикальных, экстремистских сторон политического ислама, которое проявляется в террористической активности, может стать существенным фактором территориальной и социальной дезорганизации страны. Вместе с тем растет необходимость категорически избежать огульного осуждения мусульман как таковых. Преобладающее большинство их достойные люди и патриоты России.
