Давно хотелось рассказать о дорогом сердцу человеке — моем дяде Ибрагиме Арсакаевиче Мустафаеве.
Он — человек чистой души, бескорыстный, принципиальный, переполненный духовного благородства, достоинства, мужчина не по определению, а по чести и поступкам.
Часто в большом доме дяди собираются его повзрослевшие дети, внуки, правнуки, родня, друзья.
Во все праздничные дни его посещает немыслимое количество людей, и каждый человек приходит сюда с искренней любовью, уважением к хозяину. Жаль, что давно покинула его дорогая подруга жизни, мать десятерых детей Абидат — моя любимая тётя, безгранично ласковая, любящая мужа и своих детей женщина. Они вдвоём были олицетворением прочной, крепкой, дружной семейной пары. Никакие трудности не сломили их и не остались непреодолёнными. Жизнь этих людей с лёгкостью можно ставить в пример.
Все мы знаем, какие испытания легли на плечи военного поколения. К празднованию Дня Победы к нему приходят журналисты, представители военкомата, школьники. И всем он улыбается и очень скромно, смущаясь, вкратце рассказывает о пройденных годах. А были эти годы тяжелейшими. Война… Люди в тревоге, в страшной неизвестности. Началась мобилизация мужского населения. Одним из первых ушёл на фронт его брат Багавдин Мустафаев. А Ибрагима из-за возраста не брали.
— В военкомате на Комиссии я прибавил себе годы, чтобы быть с братом рядом, попросился в Буйнакское военно-пехотное училище, — рассказывает Ибрагим Арсакаевич. — Вмиг повзрослел, на мои плечи легла ответственность не только за семью, но и за Родину. Военком, конечно, видел, что я ещё не дорос воевать. Но была война. Враг стремительно шёл по Советской земле. И меня направили в Военно-пехотное училище. За шесть месяцев освоили программу двух лет. За короткий срок подготовили станково-пулемётный взвод, миномётный взвод и два пехотных батальона. Миномётным взводом командовал мой брат Багавдин. Спешно нас направили в Нагорный Карабах, затем на Керченский полуостров, дальше — 51-я Армия.
Шёл 1942 год. Февраль. Ожесточённые бои. Силы были неравные. Мы были плохо вооружены. У кого винтовка, у кого автомат, кто в бою добывал оружие. Некоторые позиции мы неоднократно отстаивали, то отступая, то вновь занимая их. Свобода, независимость Родины были превыше всего. Этот период я не забуду никогда…
Однажды под утро из дальнобойных орудий враг начал беспрерывный, шквальный обстрел. Небо и земля слились в этот день воедино. Всё было черным-черно. Земля была изранена, изувечена, как и я. Не знаю, сколько времени я лежал на земле, когда пришёл в сознание. Вечером я оказался в санитарной палатке. Весь в бинтах и гипсе, в крови, острая боль туманила сознание. Конечно, не было анестезии и всего того, чем располагает нынешняя медицина. Двести грамм спирта внутрь — вот и всё обезболивание. Не знаю, кто вынес меня с того поля боя, но чувство благодарности к этому человеку не покидает меня до сих пор… Переправили нас в Темрюк, затем дальше, на санитарном поезде направили в город Баку, а оттуда в Махачкалу. Тогда прибыло три вагона раненых дагестанцев. В госпитале я пролежал три месяца, на поправку дали отпуск на 45 дней домой.
А немец уже был в Моздоке. Вражеские самолёты время от времени пролетали и над Хасавюртом. Ранение было тяжёлым, но, несмотря на это, я рвался на фронт, вновь в бой. Но военная медицинская комиссия признала меня негодным к службе и «наградила» меня инвалидностью второй группы. Как было досадно, больно. Идти бы в бой, дойти бы до врага, уничтожить его, растоптать. А меня комиссовали, была покалечена нога…
Русоволосый мальчишка с зеленовато-карими глазами, с отважным сердцем не остался в стороне, не пристроился к тёплому местечку. Ибрагим Арсакаевич вновь подал заявление о добровольном служении Родине. В конце 1942 года он был направлен инструктором в Бабаюртовский военкомат. Весь период занимался подбором и подготовкой новобранцев для отправки в действующую армию. Вёл строгий учёт, строевую подготовку. Была создана программа по обучению технике стрельбы из всех видов оружия. За короткий срок были организованы и подготовлены списки бойцов, обмундирование, фураж и многое другое. Победу добывали, как могли, не постояв за ценой.
— Весна 1945 года принесла долгожданную победу, а я демобилизовался в 1946 году. После демобилизации в Махачкале райком партии предложил мою кандидатуру на пост управляющего Госбанком Хасавюрта. Горком Махачкалы отклонил мою кандидатуру, ссылаясь на то, что я не специалист. Затем я лично проявил инициативу и направился к управляющему Дагестанским Госбанком для прохождения практики и обучения этой специальности. Экзаменовав меня, мной остались довольны, и через четыре дня я вновь был отправлен в горком Махачкалы. В руках было рекомендательное письмо: «Грамотно, отлично справляющийся специалист». По истечении трёх месяцев я был награждён за отличную работу. Затем был направлен на повышение квалификации в город Ростов на шестимесячные курсы, где проходил специализацию.
Послевоенная жизнь шла своим чередом. В 1948 году я по настоянию матери вернулся в Хасавюрт. Ей было тяжело одной, ведь старший брат был покалечен войной. У каждого из нас своя судьба, своя война, хотя на неё я пошёл, чтобы быть с ним рядом. Но всё было так, как было угодно судьбе. Тогда, в 1941-ом в Буйнакске была сформирована миномётная часть. Старший брат Багавдин был назначен командиром взвода и направлен в Ростовскую область в станицу Воронежская, затем переправлен в Сталинград.
Когда мой брат стоял в рядах тех, кто защищал Сталинград, он, будучи контуженным, раненным попал в плен. Багавдин родился в 1912 году. На его долю выпали тяжелейшие испытания в революционные и послереволюционные годы. В фронтовые годы его дважды пленили. Дважды он совершал побеги, но опять был захвачен. От второго плена его освободила Советская Армия. Всем был известен приказ Сталина, где говорилось: «Кто был в плену, тот предатель!». Затем годы в лагерях, где он расплачивался за пленение. Не знаю, что пережил мой брат в те годы в серых камерах? О чём мечтал?.. Может, о глотке воды из нашей реки Аксай. Может… Не знаю! Но вернувшись, брат уже был с подорванным здоровьем. Со временем и вовсе лишился рассудка. Был доведён до сумасшествия.
Вернувшись в Хасавюрт, Ибрагим Мустафаев не остался без дела. Работы было непочатый край. По рекомендации райкома партии его назначили управляющим Сельхозбанка. Все бухрасчёты, финансовые операции проходили через его руки. Финансировал, ревизировал все колхозы, совхозы, также финансировал строительство каналов им.Дзержинского «Юзбаш».
«В 1952 году, — рассказывает он, — меня направили в село Аксай председателем колхоза, который был «нулевым». Люди голодали. Предыдущий председатель обанкротил, развалил коллективное хозяйство. Первое, что я предпринял, раздал пшеницу голодающим сельчанам. Все амбары почистили от гнили, проветрили, починили, подготовили для нового урожая. Начали подготовку к новому сельскохозяйственному году. Организовали бригады, назначили звеньевых, поля перепахали, закупили в долг из соседних колхозов посевные материалы. Организовали обозы для бригад поливальщиков, восстанавливали в полях старые и выкапывали новые оросительные каналы. Водная сеть была связана с сёлами Хамавюрт, Азаматюрт, Боташ, Хажиюрт, Энгелъюрт. Наладили водополивочную сеть, которая растянулась на многие километры. Посадили хлопковое поле на площади 1100 га.
В 1953 году отменили хлопководство, считая его малоприбыльным. Хлопковые поля были засеяны подсолнечником, который закупили в соседних республиках по большому блату. Собрали богатый урожай, был приобретён маслобойный станок, что дало большую выгоду.
На площади 100 га посадили фруктовый сад и затем собрали богатый урожай. Через знакомых и друзей из Грозного закупили красно-степной племенной скот в количестве 250 тёлок, который доставили в село Аксай. Колхоз ширился, богател, прибывали туда и русские семьи. Для них строили жильё. Построили конюшни, свиноферму, продажа свинины приносила большую прибыль колхозу. Были командированы четыре человека в Кабардино-Балкарию для закупки лошадей, потому что их сила была в то время важным элементом в колхозной жизни. Закуплено было 25 племенных лошадей. Но на подходе к району они были растеряны. Проезжающий поезд напугал табун, который врассыпную ускакал. Потеря табуна наносила значительный урон, поэтому был организован его поиск. Знакомые ребята из «Сельхозтехники» выделили мне машину с полным заправленным баком. Поиски оказались успешными. Нашлись сначала двадцать, а затем и остальные пять лошадей. Вот так был возрождён колхоз в селении Аксай…»
В те тяжёлые годы, несмотря на боли после ранения, Ибрагим Мустафаев зачастую работал в поле и на ферме наравне с колхозниками. А жена его, несмотря на то, что у неё на руках малыши, была вместе со всеми членами колхоза, работала так, чтобы быть в пример тем, кто рядом. Ни разу не позволила себе привилегий, как жена председателя.
— Затем меня ожидал новый этап: я был переведён инструктором райкома партии, а впоследствии — заведующим управления районного финансового отдела. В 1957 году был направлен на шестимесячные курсы повышения квалификации в Ленинград. Вернувшись, назначен начальником строительной организации №4 в г. Хасавюрте.
Обслуживали Хасавюртовский и Бабаюртовский районы, и не только: в с. Дылым построили школу, четырёхэтажное здание для райкома партии, в Новолаке — школу, больницу, здание райкома партии. В Мехелъте Гумбетовского района — 16-квартирный дом для работников управления сельского хозяйства и школу. В Хасавюрте и Аксае — школу-интернат, многоквартирные дома, больницу, здание райкома партии, сырзавод. В Тотаюрте — откормочный комплекс, 16-квартирный дом для работников колхоза. В старом Тамазатюбе — откормочный комплекс, коровник, телятник, 16-квартирный дом. В Новом Кара — полный откормочный комплекс. В Адилъянгиюрте — мехмастерскую и сельхозбазу, навесы. В Хамаматюрте — зерносклад на 500 тонн. В Дзержинском — химсклады.
Вот такую мирную послевоенную жизнь я вёл. Строил социализм, приближал коммунизм. Жили дружно, веря идеалам социализма, приближали светлое будущее. У меня родились шестеро сыновей и четыре дочери. Всем им помог получить высшее образование. У них, так же как у всех, работа, дети, внуки. Много лет наша семья занимается пчеловодством, которому после выхода на пенсию я целиком посвятил себя. Я доволен своей судьбой, в ней не было места, где бы я ни принял участия. Вот так и жил всю свою жизнь мой дядя, мой герой.
Фронтовые ранения его ни на минуту не покидают, каждый миг дают о себе знать. А сегодня они всё острее и острее. Но мой славный, добрый, бескорыстный дядя мужественно переносит эту нестерпимую боль. Ведь он пережил более страшное, скверное — войну, голод, разруху, жестокую боль о покалеченном брате Багавдине.
Хочется заметить, сколько полезного сделал дядя для своего народа, города, района, своей республики, простой человек, занимавший пост начальника районной строительной организации. Его энергии, таланта хватило на многое. Трудно представить, как в те годы при столь несовершенной технике воздвигалось немыслимое количество объектов. В очередной раз удостоверяешься, что для человека, желающего что либо сделать полезное для своего народа, созидать, — нет преград. Пусть его судьба и производственный труд будут примером для многих руководителей районов, городов, да и республики.
Жить с честью, совестью — это удел лишь сильных и смелых!
Яха Заурова
